— Я присяду, а вы руки сходите помыть. Там мои люди вас проверят — сами понимаете…
Сидевший еле заметно усмехнулся и спокойно прошел в дверь, за которой скрылись «брюссельские».
Тем временем Прибалт незаметно осмотрел его кресло и провел рукой по нижней части стола: не прикреплено ли там оружие? Нигде ничего. Все чисто.
На столе стояла чашка недопитого кофе и пузатая рюмка с коньяком.
«Все чисто» — прочитал он и во взгляде одного из парней, который вышел из туалета вслед за его визави. Теперь парни должны были подождать снаружи, пока закончится разговор.
— Я ждал не вас. Где Кузьмин? — спросил Прибалт.
«Владимир» усмехнулся:
— Ждали, не ждали… Уехал Кузьмин. Вы его до смерти напугали. Он поручил все вести мне. Давайте к делу: хотите получить драгоценности?
— Вы правильно информированы. Хочу получить. Если вернете в полном объеме, безопасность гарантирую.
Собеседник задумался.
— Видите ли, в чем дело, — озабоченно проговорил он. — Бриллианты уже проданы. В этих краях найти покупателя нетрудно, сами понимаете. Но сумма за них получена очень приличная.
— Какая сумма? — напрягся Прибалт.
— У вас ручка найдется?
— Найдется, — пробормотал Прибалт, несколько сбитый с толку. О деньгах речи с заказчиками не было. Но в конце концов, какая разница…
«Владимир» написал на плотной бумажной салфетке несколько цифр и развернул салфетку к Прибалту. Число было семизначное, но написано мелко. Прибалт непроизвольно нагнулся вперед, чтобы лучше рассмотреть цифры. И тут же почувствовал, как правую руку, лежавшую на столе, сдавило у локтя словно железным обручем. Потом его резко дернули вперед — и в следующую секунду в горло вонзился острый штырь…
Это была загнанная молниеносным движением шариковая ручка Прибалта. Она вошла правее кадыка почти полностью, торчал лишь колпачок. Прибалт тихо захрипел, судорожно дернулся — и затих. Смерть была почти мгновенной.
Тот, кто называл себя Владимиром, сидел лицом к залу. Оглядев зал, он понял, что никто ничего не заметил. Со стороны казалось: эти двое, наклонившись друг к другу, доверительно беседуют. У того, кто сидел спиной, голова слегка склонилась вперед, словно он что-то внимательно читал.
Удерживая левой рукой обмякшее тело, правой «Владимир» придвинул тяжелый стол к груди покойного. Секунд тридцать никто точно ничего не заметит, этого достаточно…
В вечерней суете ресторана никто не обратил внимания на мужчину в темно-синем пиджаке, который быстро направился к выходу.
— Зайдите. Он вас зовет, — бросил «Владимир» парням, дежурившим у входа, и спокойно пошел по улице.
Глава 40Тем же вечером Эдуард, Ника и Сергей обсудили в гостинице план дальнейших действий. Францев настойчиво уговаривал обоих покинуть Брюссель.
— Прямая угроза устранена, но не думаю, что этим все закончится. Здесь оставаться небезопасно, — говорил он напористо. — Надо уехать в какой-нибудь другой европейский город. Или еще дальше.
— Куда именно? — спросила Ника.
— Куда угодно, — сказал он, — лишь бы подальше отсюда. У вас есть где-нибудь друзья?
— Со мной проще всего — уеду в Юго-Восточную Азию. Там есть и дела, и партнеры, — сообщил Эдуард. — А вот Ника? Вдвоем нам ехать нельзя.
Ника немного помолчала.
— Я подумаю, — пообещала она.
— Хорошо, — сказал Францев. — Но ехать надо быстро. У вас есть день. Послезавтра надо уезжать.
Мысль уехать в Лондон пришла неожиданно и показалась вполне разумной. С одной стороны, это близко, с другой — в британском мегаполисе можно было так затеряться, что никто и никогда не найдет. А главное, насколько Ника помнила, там жила какая-то знакомая маминой подруги, бывшей балерины.
Наутро Эдуард и Ника ненадолго заехали в разоренный дом — взять все самое необходимое. Оттуда Эдик отправился в офис, а Нику высадил у вокзала — она должна была позвонить в Лондон. Ника зашла в одну из телефонных будок, достала кучку монет и набрала московский номер тети Оли.
— Ника, девочка моя! — раздался в трубке хорошо знакомый голос. — Как я рада тебя слышать! Мне не удалось увидеть тебя на похоронах… Ты, говорят, была в это время в больнице? Господи, сколько же тебе, бедняжке, пришлось пережить! Где ты, откуда звонишь?
— Я в Брюсселе, тетя Оля. Тяжело мне в Москве. Сейчас в Лондон собираюсь. Я ездила туда по студенческому обмену полгода назад, и у меня осталась многократная виза.
— Ну, тогда, считай, у тебя там и квартира есть! — радостно сообщила тетя Оля. — Пиши адрес Риммы Николаевны. Я ее предупрежу.
Ника достала листок и шариковую ручку, но ручка заупрямилась. Она начала ее торопливо расписывать, и та наконец выдала бледную линию. Ника положила листок бумаги на открытый справочник «Желтые страницы» и, со всей силы нажимая, записала лондонский адрес.
— Ты, как приедешь, покажи этот адрес таксисту, он тебя довезет. Римма тебя примет, не беспокойся.
Когда вечером Ника сообщила о своем решении Францеву, тот ее выбор одобрил.
— Лондон? Да, это можно. Главное, туда можно добраться и без самолета, где обязательная регистрация. Переждешь там, пока все закончится.
— А что должно закончиться? И когда? — спросила Ника.
— Этого сказать пока не могу. Как смогу — дам знать. Но оставаться в Брюсселе нельзя ни в коем случае. Дай мне твой лондонский номер — на всякий случай. Но ежедневную связь будем держать через вот это устройство.
Он достал из кармана узенькую пластиковую коробочку с крохотным дисплеем.
— Что это за шпионская штучка? — Зеленые глаза Ники заблестели. — Пейджер такой? Но он такой маленький…
— Вот именно, пейджер, только особенный, — улыбнулся Сергей. Ох уж эти глазищи! Внутри снова все стало неудержимо таять, но он собрался и посерьезнел. — Я тебе вышлю на него телефонный номер в Лондоне. Ты по-английски сможешь?
— Смогу, конечно.
— Так вот, продиктуешь номер пейджера, тебе ответят: это ошибка. С того момента все заработает.
— Хорошо, — сказала Ника, которая уже ощущала себя как разведчик в тылу врага.
— Если все будет в порядке, будешь писать на этот номер каждый день: «Над Англией безоблачное небо». Но если заметишь что-то подозрительное, сразу пиши: «У нас собирается дождь». Все понятно?
— Понятно… — вздохнула Ника.
— В этом случае я сразу тебя разыщу.
— А как? Как разыщете?
— По пейджеру и разыщу — по его сигналу. Только постоянно носи его с собой, ни на минуту не оставляй!
На следующий день Кузьмин повез Нику в Остенде, откуда она паромом должна была отплыть в Лондон. Дорога заняла полтора часа. За все это время они не сказали друг другу ни слова. Эдик не понимал, отчего он злится. Оттого ли, что твердо решил навсегда расстаться с Никой, обманувшей его, или оттого, что из глубин подсознания что-то шептало: «Не делай этого, ты совершаешь ошибку». Но какая могла быть ошибка, если его подставила та, кому он неожиданно для себя поверил?! И в кого он влюбился! Конечно же влюбился. Когда тебе за сорок, то в природе собственных переживаний мало кто ошибается. И ведь как ловко обвела его вокруг пальца! Нет, с женщинами, даже с самыми лучшими, надо всегда быть начеку. Ведь его могли из-за нее запросто подстрелить, или пытать, или отнять все то, что он выстраивал всю свою жизнь. Да могло все что угодно случиться! Время такое, что ничего нельзя исключать. И это она, Ника, открыла дверь его дома опасностям. «Нет, я тебя люблю, но себя люблю еще больше», — мысленно вынес Эдуард приговор их отношениям.
