накаляется до предела… Решительно смотрю в его яростные глаза и холодно чеканю.
— Покинь операционную, я не доверю жизнь Марка тебе.
— Я обязательно сообщу о твоей самодеятельности заведующей.
Его пронизывающий взгляд вовсе не пугает меня, мне плевать!
— Как угодно.
Не обращая больше внимание на обиженного и разгневанного Руслана, который с психами покинул операционную, я ближе подошла к столу… Сердце забилось с новой силой. Перед глазами лежит мой родной человек, без которого теперь я уже просто не смогу. Концентрируюсь, отключаю все чувства и эмоции. Понимаю что убьюсь, но сделаю все и даже больше, но он будет жить.
— Что у нас здесь?
Обращаюсь к операционной медсестре не отрывая своего взора от Марка. Обвожу своим взглядом все его повреждения, замечая след пореза на ребре. От этого становится ещё страшнее… Не тот след который остается от ДТП. Кто был с ним рядом в машине больше не вызывало сомнений… Несколько переломов, травма брюшной полости, также ножевое ранение в области ребер и тяжелая нейротравма головного мозга. Мужчина в рубашке родился, обычно, последствия куда хуже в таких авариях. Я еще раз посмотрела на Марка… Милый мой… Что же она сделала с тобой… Отгоняю всю жалость на задний план, натягиваю маску хладнокровия. Делаю глубокий вдох и приступаю к операции.
— План операции такой, сначала производим удаление гематом, делаем наложение диагностических трифинационных отверстий. Ушиваем порез. Дальше, занимаемся травмой органов брюшной полости, делаем лапаротомию, также, останавливаем кровотечение.
Все присутствующие меня внимательно слушают, не смея перебить, говорю чётко и уверенно, понимаю что сейчас только от меня зависит весь исход операции и жизни Марка.
— Если будут повреждения селезенки или печени, делаем удаление или же ушивание разрывов.
Судорожно осматриваюсь по сторонам понимаю что мне нужен ещё один врач, который где-то прохлаждается, пока здесь умирает человек. Обращаюсь к медсестре и озлобленно выпаливаю.
— Где травматолог, пусть занимается переломами!
— Сейчас подойдет.
— Приступаем!
Сжимаю руки в кулаки. Ну, с Богом… Медсестра передает в мои руки скальпель, только собираюсь делать разрез, как голос нашего анестезиолога громом разносится по небольшой комнате.
— Асистолия! Отошли все от стола!
Замираю в оцепенении. Анастезиолог резко подрывается и начинает проводить манипуляцию по запуску сердца… Но, все без толку… Реанимационные мероприятия не помогают. Сердце не заводилось, я стояла и смотрела в диком ужасе на прибор, где бежала одна угнетающая полоса… Хотелось сейчас просто взять его за шкирку и привести в чувства. В голове крутилось только одно. Живи! Живи! Ради меня! Ради нас! Ради наших детей! Ради нашего будущего которое мы исправим обязательно… Но голос анестезиолога, сейчас буквально прозвучал для меня как приговор.
— Остановка. Фиксируйте время смерти: 12:52..
Ташина. Такая леденящая, она безжалостно пронизывает до самых костей мерзким холодом. Медленно перевожу на на нее свой стеклянный взгляд.
— Мне жаль…
22 глава. Воскрешение.
ВОСПОМИНАНИЕ….
Когда-то очень давно, я думала, что чашка кофе в парижском кафе это что-то нереальное, то, что никогда не произойдет в моей жизни. Ещё в юношестве я мечтала оказаться здесь. Гулять по знаменитым улочкам и наслаждаться ароматной и вкусной выпечкой. Мы мечтали с семьей посетить множество уютных ресторанчиков, кафе и пекарен именно здесь, в Париже. Это была наша с мамой мечта. Я много узнавала о любимой стране, читала, что именно в булочной на «Rue de Richelieu, 51», более двести лет назад испекли первый круассан. Мне так хотелось окунуться в эту атмосферу, но всегда что-то перекрывало мои планы. Сначала смерть мамы, потом учеба, снова потеря… Отец… А потом… Потом в моей жизни появился принц, который и окунул меня в эту сказку… Именно он… Уже теперь мой муж увез меня сразу после нашей свадьбы в Париж.
— Ты такая красивая у меня, каждый раз когда я смотрю на тебя, у меня перехватывает дыхание, я безумно тебя люблю и буду любить до последнего своего удара сердца.
Сидя и всматриваясь сейчас с балкона своего шикарного номера на горящую многочисленными огоньками Эйфелеву башню, мы пили горячий кофе с хрустящими круассанами и наслаждались приятной музыкой, которая играла практически отовсюду.
— Марк… Вот что ты такое говоришь? У нас вся жизнь впереди.
С мягкой улыбкой, Марк нежно заправил мои растрёпанные волосы за ухо. Он так пристально смотрит в мои карие глаза, что я невольно затаиваю дыхание. Сейчас он как будто заглядывает в самую душу…
— Я так мечтаю о дочке… Хочу чтобы она была похожа на тебя… Маленький ангелочек, забавная, с такими же красивыми глазками как у тебя. Подаришь мне такую?
— Разве мужчины не мечтают о сыне?
Спрашиваю, а сама замираю в ожидании, Марк тихо усмехается, отпивает небольшой глоток американо, не сводя с меня глаз.
— Я хочу твою маленькую копию.
— У нас все обязательно будет… Однажды, у нас будет полноценная семья с детьми, собакой и огромным домом..
Представляя эту картину перед глазами, я даже тогда и не могла догадываться что нам предстоит ещё пройти в своей жизни..
— Помни… Буду любить до тех пор, пока бьется моё сердце.
НАШЕ ВРЕМЯ.
Когда я услышала анастезиолога, я невольно стала отрицательно крутить головой в разные стороны. Нет… Дикий леденящий нутро ужас пронизывал до костей. В моё сердце сейчас словно вставляли многочисленные иголки, которые с каждым моим вдохом причиняли адскую боль..
— Отошли все от стола!
Кричу что есть мочи. Время смерти?! Нет… Не верю своим собственным ушам, смотрю на кардиомонитор и понимаю что не может так закончится наша история. Ну уж нет Данченко, так просто ты теперь от меня не отделаешься! Ты будешь жить! Ты еще на свадьбе своих девочек будешь гулять! Да ты ещё со своим зятем подерешься! Ничего не слышу вокруг, словно обезумевшая, своими глазами впиваюсь в нашего анастезиолога, который уже опустив голову стоял и ничего не собирался делать. Не собирался бороться за жизнь моего родного человека.
— Дефибриллятор! Быстро!
Обращаюсь к ней. Приступаю к реанимационный действиям. Раз… Два…. Три..
— Разряд!
Ничего… Раз….. Два….. Три…
— Разряд!
Ничего… Сердце не заводится… Прекращаю и мысленно сама себе проговариваю как мантру. Давай Данченко, если тебе не нужна собственная жизнь, подумай обо мне, ты же не хочешь утащить за собой ещё и меня, подумай о детях, ты же не оставишь наших детей сиротами… Стою и начинаю отсчитывать нужное мне время про себя. Сконцентрирована и собрана. Сейчас не место для моей паники, которая прорывается наружу, но я уверенно держу её внутри. C огромной надеждой смотрю на часы… Считаю точно каждую секунду, боясь упустить такое жизненно
