в могилу любого искателя информации. И уж тем более искателей приключений – к счастью, Най себя к таковым не относил. Только бизнес, без романтических бредней и жажды путешествий – вот, что способно охладить пыл собеседников или их многообещающие посулы.
Информаторы не спешили легко расставаться со своими секретами – кого-то пришлось купить, кого-то подпоить, кого-то припугнуть. К каждому из этой публики у Ная имелся свой ключик, но порой приходилось использовать и ломик – издержки профессии, ничего личного. Карты и нужные россказни о конкретных маршрутах – дорогой товар, и порой у местных прощелыг хватало гонору жадничать и привередничать, а этого Най страсть, как не любил. Но, хвала Богам, пока обошлось без трупов, и это тоже своего рода профессионализм – его тут пришлось пользовать по полной.
Разумеется, Ная здесь знали. Тут привыкли, что раз уж он заглянул на огонек – держи нос по ветру, парню нужна либо информация, либо что-то посущественней. Уже трое прожженных деляг намекнули, что у них есть качественная посудина и все, что только может понадобиться в серьезном предприятии. О, да – нюх у этой публики почти не уступал его собственному, но компаньоны в таких делах обычно только мешают, могут ненароком создать ненужные проблемы, а то и представить ощутимую угрозу. Най многозначительно кивал, говорил, что учтет и подумает, но только ради того, чтоб выудить новые нюансы возможных осложнений. Информация лишней не бывает, а многое услышанное из того, что он и не собирался выпытывать, может спасти ему жизнь, коли Боги занесут не туда, куда нужно.
Встречалась и иная публика – ей казалось, что нового посетителя можно без труда облапошить или навязать свои, некие сомнительные услуги. Приходилось вежливо объяснять, что новый посетитель в таких услугах совершенно не нуждается.
На третий день сложилась вполне определенная картина, и она наконец внушала доверие – по той причине, что была многократно перепроверена. Теперь оставалось только улизнуть от настырных компаньонов и прилипчивых друзей – как ни крути, ушел еще день. Вернее, почти сутки – и тут все же не обошлось без закономерного в трущобах трупа, первого за неделю. Настырных и наглых Най не любил, и к одному субъекту, особо непонятливому, пришлось применить радикальную меру. Сыщик огорчился, но не сильно – главная задача решена: маршрут известен, и из местной публики никто о нем не имеет понятия. Остров манил своей достижимостью и близостью. Маршрут известен, вероятность успеха существенно выше среднего. Осталось только раздобыть посудину, и нога его ступит на некогда призрачную и заповедную землю. Зачем? Глупый вопрос. Кто попадал на Остров, мог пребывать там в достатке и блаженстве сколь угодно долго. Любые блага падают с неба, счастьем и негой пропитан сам воздух, а настроение может попортить лишь одно – пресыщенность. Воплощение грез и мечтаний, покоя и умиротворения. Почему бы не встретить старость в таком заповедном местечке? Если она вообще там есть, эта старость. Ну, значит, не старость, а заслуженный отдых. А коли пресытимся, так будем наезжать в гости к нужде и опасностям на Архипелаг. На Острове возможно все, а именно это Наю и нужно. И ради этого он готов устелить трупами весь путь до небесных врат включительно. Удача сопутствует тому, кто ее кует собственными руками.
Итак, Пороги смерти. Каждый из интересантов отправлялся именно к ним, сознательно или по воле морского Владыки. В открытом море есть много способов покончить с собой, и этот – не исключение. Пролив бурь, Глотка дьявола, Пороги смерти, Море забвения… Най мог долго перечислять названия путей в один конец – весь Архипелаг был ими окружен со всех концов света. А теперь выяснялось, что люди, прошедшие Пороги, не только смогли вернуться, но и продемонстрировать плоды своих упорных поисков. Причем, им хватило ума не трезвонить на каждом углу о том, что с ними приключилось. Если Най вернется, он тоже будет помалкивать.
Сыщик начал спускаться к докам. Вонь протухших рыбьих потрохов издалека ударила в ноздри. Най поморщился, но быстро выкинул сию неприятность из головы. В каждом квартале порой чем-нибудь да пованивало – это не то, на что следует пенять, шагая по чужой вотчине. Вскоре по левую руку выросли утлые сараюхи с вызывающими жалость замками – некрашеные, подгнившие и покосившиеся. Рыбаки хранили в этих халупах лодки, снасти и прочий промысловый скарб, и даже на эту никчемность находились охотники поживиться. Одной рыбой сыт не будешь…
Лодку он, разумеется, мог и стащить – особого ума на то не требовалось, но рыбакам покровительствовала сама Эсилла, и коли кто местный люд огорчит, в море тому
лучше не соваться. С людьми легче договориться, и море будет к нему благосклонно – зачем лишний раз являть Богам свою глупость? Боги более благоволят рассудительным. Да и вообще брать чужое Най не привык.
Старый Ойон цепко взглянул из-под кустистых бровей на подошедшего Ная и продолжил строгать какую-то жердь для своих неведомых нужд.
– Лодка понадобилась? – неспешно поинтересовался он, выждав какое-то время. Вопрос был риторическим, для других целей Най общался с другими людьми.
– Да. Среднюю, на неделю.
Любой другой вытаращился бы при этих словах на наглеца да поднял того на смех, но дед был не таков. Он, все так же не глядя, кивнул и неспешно собрал бороду в горсть.
– Не пройдешь ты там на средней, – сумрачно буркнул он. – Ну да дело твое. Пара серебряных.
У Ная засосало под ложечкой. Откуда старому пройдохе знать, куда тот направляется? Он ведь специально пришел сюда налегке, чтобы ни одной шельме не пришло в голову доискиваться до истинной цели его путешествия. На секунду мелькнула дикая мысль пристукнуть еще и деда, но здравый смысл шуганул эту глупость со всем возможным негодованием.
– Где это «там»? – придя в себя, изобразил Най ехидство. – Я к родне на маяк собираюсь…
– Ну не на Остров же… – басовито фыркнул старик. – Я про маяк и толкую. Ветер северный, напротив гряды волна большая. Обожди неделю, и дуй хоть на маяк, хоть в бездну.
У Ная отлегло от сердца, хотя проницательность старика нервировала его не на шутку.
– Не могут они ждать неделю. Я пройду.
– Ну… как знаешь.
Дед выудил из кармана связку ключей, отцепил один и протянул Наю. Тот протянул деньги.
– Каждый лишний день – медяк, – бросил Ойон напоследок и снова занялся своей жердиной. За старика Най мог поручиться головой – даже если тот чего и заподозрил, об этом не узнает ни одна живая душа. А
