маг канджи вернется исправить то, что он сделал.
Тоши поправил одеяло на плече. – Что бы ты сказал этому магу, если бы встретил его?
- Делай свою работу, - мгновенно ответил Годо. – Приберись тут за собой, чтобы я мог снова защищать свой народ от Даймё, а не от какого-то проклятья, место которому в вершинах гор.
Тоши кивнул. Он повернул лицо к ветру. Невдалеке от него, Годо пожал плечами и повел яка вниз по тропе.
Тоши снова ощутил надвигавшуюся тяжесть. Он чувствовал себя обрюзгшим и несобранным. Слезы притаились в его горле, выжидая возможности вырваться через глаза.
- Если я когда-нибудь увижу его, - сказал он, - непременно передам ему эти слова.
Глава 16
Сердце Холода пролегало среди мрачных Вершин Тендо, в одном дне ходьбы от того места, где Тоши встретил Годо. Как и во всей гряде Сокензан, Наиболее страшной горой Тендо слыла высокая, узкая скала, соединявшая тусклую серую почву с облаками. Никто из местных жителей не отважился бы подняться более чем на сотню шагов по неровной тропе, ибо на Сердце Холода лежало проклятие йуки-онна. Нет людей – нет жертв, и за пару десятилетий она превратилась в не более чем страшную историю, которой взрослые пугали детей снежными зимними ночами.
Так было до того, как сюда пришел Тоши. Как и несколько недель до этого, очимуша взошел к основанию Сердца Холода, направляясь к открытому плато, служившему домом для йуки-онна. Здесь он тогда провел свой ритуал, пленил дух зимы, и присвоил себе его силу. Сюда же он собирался вернуться, чтобы выпустить снежную женщину и вернуть краденое.
Тропа была узкой, утренний воздух морозным, но Тоши не колебался. Он чувствовал пустоту в животе и огромный груз на плечах, не имевший ничего общего ни с холодом, ни с усталостью, но ему доставляла небольшое удовольствие монотонность ходьбы. Идти по прямой, пожалуй, было единственным, на что сейчас были способны его рассеянные мысли и притупленные органы чувств.
Он, не спеша, шел вперед, пока не добрался до трети пути к вершине горы. Там он нашел первые канджи, которые он выцарапал вдоль дороги несколько недель назад. Эти символы должны были привлечь к себе йуки-онна, удерживая ее подальше от Тоши, позволяя ему завершить дальнейшие приготовления.
Все сработало превосходно – где-то, призраки мертвых мастеров канджи, наверняка, поднимали за него тосты. Никому никогда прежде не удавалось того, что он сделал. Это было равносильно тому, чтобы поймать молнию, и привязать ее тетивой к луку. Даже в своем подавленном душевном состоянии, Тоши чувствовал гордость за уникальность своего свершения. Люди говорили бы об этом вечно, если бы знали об этом. Они, возможно, не говорили бы ничего хорошего о нем лично, но непременно бы восхищались грандиозностью и кошмарностью его поступка.
Гордость растаяла, когда он добрался до знака у тропы, вырезанного в коре дерева. Тоши несколько мгновений смотрел на символ. Затем он вытащил джитту и принялся счищать кору вокруг знака, изменяя линии и изгибы, превращая их в пустой квадрат из стесанной коры. Покончив с этим, Тоши сгреб опилки у подножия дерева и разметал их по ветру.
Он повторил процесс со следующим найденным канджи. Этот второй был начертан на гладком валуне его собственной кровью, поэтому Тоши вылил немного воды на камень и протер его ребром ладони, пока кожа не ней не покраснела. Стерев канджи, Тоши смыл с ладони каменную крошку и прошел дальше.
Он был очень осторожен, размещая знаки так, чтобы он смог без труда запомнить, где они находились. Большую часть дня он провел в поисках канджи и уничтожении их. Каждый раз, когда он стирал символ, он чувствовал, как туман в его мозгу рассеивался, и тяжесть в его руках и ногах уменьшалась. Он не чувствовал, что поступает правильно … ничего из этого, не ощущалось верным … но ему становилось лучше.
Ему пришла в голову мысль, что он мог бы не ходить пешком, а просто перемещаться от канджи к канджи сквозь тени. Он едва ли обратил внимание на эту мысль, прежде чем продолжил идти дальше. Что-то в этом усилии пешей ходьбы успокаивало его почти так же, как и уничтожение символов.
Солнце над его головой уже село, и тьма окрасила небосвод. В прошлый раз, у него ушло несколько дней для достижения конечного пункта его восхождения. Сегодня, он покрыл почти все необходимое расстояние за пару часов. Это было еще одно неожиданное преимущество его одурманенности: он не чувствовал ни течения времени, ни какой-либо новой усталости, помимо той, которая была в нем изначально. Целый день размылся в одно долгое, медленное мгновение, от встречи с Годо, до сцарапывания канджи.
Тоши дрожал под одеялом, которое дал ему Годо. Ночью в Сердце Холода становилось гораздо холоднее и без рыскающей в поисках жертв йуки-онна. Достаточно холодно, чтобы заморозить любого, кто не нашел бы себе укрытия.
Тоши перешел к следующему канджи. Он не хотел умирать, но также не желал располагаться здесь на ночь. Мысль о засыпании наполняла его ужасом. Уж лучше продолжать и закончить работу, пока он еще был в состоянии сосредоточиться.
Тоши вытер очередной канджи, затем, еще один. Луна взошла, достигла зенита, и начала опускаться, прежде чем он, наконец, споткнулся, и грузно рухнул на мерзлую, твердую землю. Что-то треснуло на его лице, и он решил, что у него в волосах были льдинки. Ощупав лицо, он понял, что это была кожа на лбу, высохшая и лопнувшая от мороза. Кровь струилась из треснувшей кожи по лицу, окрашивая его пальцы.
Вид собственной крови привел Тоши в сознание. Он терпеть не мог, когда его кровь пропадала зря. Она была особенно ценной для магов канджи, чем для кого-либо другого, ибо символы, начертанные кровью, всегда обладали большей силой.
Хотя его пальцы были распухшими и неуклюжими, Тоши провел ими по лбу еще раз, пока они полностью не были вымазаны кровью. Он заставил себя встать, и грузно направился к скалистому выступу, под которым можно было спрятаться от пронизывающего ветра. Мгновение он стоял, покачиваясь, в тихой нише. Затем он наклонился вперед и вывел пару кривых символов на поверхности скалы.
Ниша быстро наполнилась теплом, словно он развел огонь. Чувствительность вернулась к его лицу и рукам. Кожа на лбу начала жечь, когда его нервные окончания обнаружили, нанесенные холодом, повреждения. Едва способный стоять прямо, Тоши обмотался тяжелым одеялом и прислонился к скале. Он заснул еще до
