— Вот так.
Хэтч шагнул вперед и пожал ей руку.
— Ах. — Бонтер медленно кивнула, словно наконец все поняла. — Ясно.
В следующее мгновение она притянула его к себе и слегка прикоснулась губами к губам. Когда она опустила руки, Хэтч почувствовал, что на короткую долю секунды ее язык дразняще тронул его язык.
— А так говорят спокойной ночи на Мартинике, — пробормотала она, повернулась и, не оглядываясь, зашагала в сторону почты.
ГЛАВА 24
На следующий день, когда Хэтч поднимался по тропинке из дока, после того как вправил вывихнутое запястье одному из водолазов, он услышал грохот со стороны домика Уопнера. Хэтч помчался в базовый лагерь, опасаясь самого худшего. Но вместо того, чтобы обнаружить программиста под грудой оборудования, он увидел, что на полу валяется разбитый системный блок, а сам Уопнер, откинувшись на спинку кресла, с раздраженным видом ест мороженое.
— Все в порядке?
— Нет, — чавкая, ответил Уопнер.
— Что случилось?
Программист посмотрел на него своими большими печальными глазами.
— Этот компьютер встретился с моей ногой, вот что случилось.
Хэтч огляделся по сторонам, пытаясь найти место, чтобы сесть, вспомнил, что ему это не удастся, и прислонился к дверному косяку.
— Рассказывайте.
Уопнер засунул остатки мороженого в рот и бросил обертку на пол.
— Все пропало.
— Что пропало?
— «Харибда». Сеть острова Рэггид. — Уопнер пальцем показал на «Первый остров».
— В каком смысле?
— Я прогнал свою программу через треклятый второй шифр. Даже несмотря на выставленный приоритет, получилось очень медленно. А мне стали приходить сообщения об ошибках и еще какие-то странные данные. Тогда я попробовал проделать то же самое отсюда на «Сцилле», компьютере «Цербера». Все в полном порядке, никаких ошибок. — Он с отвращением фыркнул.
— И что это может быть?
— Я знаю, что это может быть. Я провел диагностику нижнего уровня. Часть микрокода переписана. Точно так же, как в тот раз, когда насосы дали сбой. Причем переписана случайным образом, с промежутками в стандартной схеме Фурье.
— Я вас не понимаю.
— Это невозможно. Понимаете? Нет процесса, который мог бы привести к такому результату. Да еще в стандартной схеме Фурье. — Уопнер встал, открыл дверь холодильника, похожего на те, что стоят в моргах, и вытащил новую порцию мороженого. — И то же самое происходит с моими жесткими дисками и магнитооптической памятью. Причем происходит это только здесь. Не на корабле и не в Бруклине. Именно здесь.
— Ну, вы ведь не можете сказать, что это невозможно. Понимаете, вы же видели, что произошло. Только не знаете причин.
— О, я отлично знаю, почему это происходит. Виновато проклятие острова Рэггид.
Хэтч расхохотался, но тут же заметил, что Уопнер не улыбается.
Программист развернул мороженое и откусил большой кусок.
— Да, да, я все знаю. Назовите другую причину, и я не стану спорить. Но со всеми, кто сюда приходит, случаются несчастья. И самые необъяснимые вещи. Если хорошенько подумать, мы ничем не отличаемся от остальных. Просто привезли с собой более современные игрушки.
Хэтч еще ни разу не слышал от Уопнера подобных слов.
— Что с вами? — спросил он.
— Ничего такого. Священник мне все объяснил. Я с ним встретился вчера на почте.
«Значит, Клей начал разговаривать со служащими «Талассы» и лить им яд в уши, — подумал Хэтч, удивившись тому, какая ярость его охватила. — Он повсюду сует свой нос. Кто-то должен выдавить его, как мерзкий прыщ».
Его размышления прервал появившийся в дверях Сент-Джон.
— Так вот вы где, — сказал он, обращаясь к Хэтчу.
Хэтч удивленно посмотрел на историка, одетого в диковинное сочетание залепленных землей резиновых сапог, старого твидового костюма и какого-то невероятного клеенчатого плаща. Его грудь бурно вздымалась.
— А что случилось? — Хэтч инстинктивно выпрямился, решив, что произошел очередной несчастный случай.
— Ну, ничего серьезного, — ответил Сент-Джон и принялся смущенно разглаживать свой пиджак. — Изобель попросила меня привести вас на наши раскопки.
— Наши раскопки?
— Да. Вы, вероятно, уже знаете, что я помогаю Изобель на раскопках лагеря пиратов.;
«Изобель то, Изобель это!» Хэтч вдруг почувствовал, что его раздражает фамильярность, с которой историк говорит про Бонтер.
Сент-Джон повернулся к Уопнеру.
— Программа закончила проверку компьютера на «Цербере»?
Уопнер кивнул.
— Никаких ошибок. И ничего нового по поводу шифра.
— В таком случае, Керри, у нас нет другого выбора, кроме как попробовать…
— Я не собираюсь переписывать программу для полиалфавита, — заявил Уопнер и пнул ногой останки системного блока. — Слишком много сил придется потратить, а результата никакого. У нас и без того не осталось времени.
— Минутку, — вмешался Хэтч, стараясь погасить спор до того, как он разгорится с новой силой. — Сент-Джон рассказал мне про шифр на основе полиалфавита.
— Зря старался, — проворчал Уопнер. — Они стали популярными только в конце девятнадцатого века. Многие считали, что они слишком ненадежны и составлять их долго. Кроме того, где Макаллан спрятал свои таблицы для расшифровки? Он не мог запомнить сотни буквенных последовательностей.
— Я почти ничего не знаю про шифры, — вздохнув, проговорил Хэтч, — но в природе человека немного разбираюсь. Судя по тому, что рассказал мне капитан Нейдельман, Макаллан был настоящим гением. Нам известно, что он изменил шифры в середине дневника, чтобы защитить свое творение.
— В таком случае он вполне мог прибегнуть к более сложному шифру, — перебил его Сент-Джон.
— Мы это и без вас знаем, умник, — возмутился Уопнер. — Как вы думаете, что мы пытаемся разгадать уже две недели?
— Помолчите минутку, — попросил Хэтч. — Мы также знаем, что Макаллан использовал шифр, состоящий из цифр.
— И что?
— Получается, что Макаллан был еще и программистом. Вы подходили ко второму шифру как к технической задаче. А если все не так просто? Могла ли существовать какая-то серьезная причина, по которой Макаллан использовал только цифры в своем новом шифре?
На мгновение в комнате повисла тишина, криптолог и историк задумались над вопросом.
— Нет, — через некоторое время ответил Уопнер.
— Да! — щелкнув пальцами, вскричал Сент-Джон. — Он использовал цифры, чтобы спрятать таблицу для расшифровки!
