Глава 9Сергей катнул желваками, скрытые под лобовым стеклом шлема глаза блеснули. Он был зол, даже не так, он был в ярости. В холодной такой ярости, которая, не застилая глаза кровавой пеленой гонит человека голой грудью на пулеметы. Вот спрашивается: что этим, американцам, нужно? Хотите войны? Получите алаверды по полной, кушайте не обляпайтесь!
Рука летчика нажала на рычаг управления подъемно-маршевым двигателями, басовитое гудение превратилось в оглушительный рев, а привычная перегрузка вжала в кресло. На мониторе стремительно замелькали, увеличиваясь, цифры скорости самолета. Два широких крылатых силуэта с двойным вертикальным оперением — модернизированные Су-30 стремительно вонзались в мягкое чрево северного неба. Факелы бело-голубовато-розового пламени разгоняли их все быстрее, наконец по заснеженной тундре ударили раскаты неожиданного грома, истребители проскочили звуковой барьер, а самолеты вонзились в белесое одеяло облаков, скрывшись от наблюдателей с земли.
Летчик бросил взгляд на жидкокристаллические мониторы, прислушался к гулу турбины, подъемно-маршевые двигатели тянули исправно.
Второй бой за какие-то полтора месяца, при формально мирном времени и, учитывая то, что в первом летчика сбили — это много. Но приказ звучал однозначно: защитить Новосеверный и метановый рудник от воздушного нападения. И значит, он: старший лейтенант Сергей Соколов будет драться. Несмотря на взаимное непонимание с отцом, Сергей рос в хорошей семье. Самым страшным и унизительным в детстве было подозрение в трусости. Умри, но докажи — ты не трус! Его кумирами были не вымышленные пуленепробиваемые Бэтмен с Суперменом, а вполне реальные герои Великой Отечественной и легендарные герои Донецка. Он вырос, но по-прежнему был готов доказывать собственную смелость, и умирать, если судьба так потребует. Позади страна, родные и Аридэль и, если цена их жизни это готовность вступить в драку, то он готов, в любое время, в любом месте и с беспредельной храбростью.
Самолет стремительно пробил белоснежный облачный слой. В глаза ударило ослепительное блюдце солнца, и он на миг зажмурился, чистое весеннее небо абсолютно безоблачное, густо-голубого, почти индигового цвета, словно некий художник расстарался, не пожалел краски. Высота 4500 метров. Не верилось, что сейчас будет драка и сейчас будут умирать.
Впереди яркой кометой светился выхлоп самолета ведущего. Обгоняя медлительный звук, истребители приближались к рубежу атаки.
На экране многофункционального дисплея буквально кишели отметки летящих низко, над самой гладью просыпающегося после зимнего сна океана, скоростных целей, отмеченные бортовым информационно-управляющим комплексом красным: вражеские крылатые ракеты. Старые, но надежные «Томагавки» и, новейшие беспилотные летательные аппараты «XQ-58 Valkyrie». Лицо летчика исказила быстрая гримаса удивления. «Неужели большая война?» Она тут же сменилась ожесточившимся выражением. А что ты еще хотел, если рядом с Новосеверным взорвался ядерный заряд? Кровь резко, толчком, ударила в голову. Отгоняя пришедшие так не вовремя мысли, летчик крепко сжал зубы. Ну и слава богу! Лучше драка, чем бесконечное ожидание неизвестно чего. Сейчас все не важно, все потом-главное выполнить боевую задачу.
В наушниках послышался голос оператора:
— «Серый», взял цели на сопровождение, к пускам готов.
— Принято.
В эфире послышался слегка хриплый голос ведущего капитана Фролова. Он боялся, что после катапультирования его не допустят к полетам, но еще неделю тому назад медики дали «добро».
— Я — «Гагара — 3», цели вижу. Крылатые, больше пятидесяти. Идут курсом…
— Цели уничтожить, — перебил РП с далекого командно-диспетчерского пункта.
— Я — «Гагара — 3», вас понял, — вновь послышался голос ведущего. — «Четвертый»- атака!
— Принято, Гагара — 3.
— Атакуем, — бросил в ларингофон Соколов.
— Цель вижу. Работаю. — раздался немного хриплый от волнения голос оператора в наушниках.
Аппаратура истребителей захватила воздушные цели, распределив их между самолетами. Соколов, прищурил глаза, старательно удерживая самолет на курсе. Оператор в задней кабине работал быстро…
Самолет колыхнулся, пара за парой, ракеты срывались с пилонов и на огромной скорости уносились огненными змеями в безмятежное небо.
На экране многофункционального дисплея одна за другой погасло полтора десятка отметок вражеских аппаратов. Некоторые из ракет ухитрились сбить по несколько врагов. То-то будут удивляться падающему с небес железу белые медведи! Но больше тридцати ракет и БПЛА продолжали полет. Сергей от досады прикусил губу. Более чем достаточно чтобы разнести в клочья и родной аэродром, здания дежурной смены метанового рудника и порт.
— Поражено пятнадцать целей. Расход БК (боекомплекта) полный, — послышался полный неудовольствия голос ведущего, — прошу разрешения повторно атаковать пушкой.
— Повторную атаку запрещаю, — послышался торопливый голос РП, — Слышите меня? Категорически запрещаю. Возвращайтесь, с остальными разберутся зенитчики.
Новосеверный и метановый рудник охранял зенитный дивизион на базе знаменитой С-500 «Прометей». Машина для вооруженных сил новая, но прекрасно себя показавшая во время украинского кризиса. На счету С-500 было несколько военных самолетов ВСУ (вооруженных сил Украины) и разведывательно-ударных БПЛА стран НАТО.
— Есть, — после нескольких мгновений молчания произнес с демонстративным сожалением капитан Фролов, потом в наушниках послышалось, — «Четвертый», возвращаемся.
Соколов скрежетнул зубами, но дисциплина взяла вверх.
— Принято, — подтвердил он и подал правую ногу вперед, рука отклонила ручку управления. Самолет стремительно разворачивался, словно гончая, шедшая по следу, но отозванная хозяином. Расстояние до летящей с дозвуковой скоростью хищной стаи ракет и БПЛА стремительно сокращалось.
Внезапно панель станции радиоэлектронной разведки замигала разноцветными светодиодами, а в наушниках шлема раздался тревожный сигнал. Это означало, что аппаратура определила, что самолет попал в прицел одного из дронов.
Противоракетный маневр! Ручку на себя! Самолет стремительно взмыл вверх. Перед глазами — багровая пелена, перегрузки сжимают стальными обручами грудь, парализуя дыхание. Тепловые ловушки полетели в стороны, так ящерица отбрасывает хвост, чтобы сохранить главное. И тут же петля Нестерова на грани прочности корпуса самолета. Тяжело? Терпи, кто сказал, что воевать легко. Самолет дрожал, словно охваченные судорогой пальцы пилота передавали ему чувства юноши: ненависть и жажду жизни — все что переживало в этот момент сердце пилота. Стая ракет воздух-воздух, приближалась.
Сильный удар сотряс корпус и тело пилота.
Сердце подошло к горлу — так, будто истребитель упал в воздушную яму.
Покрасневшие глаза впились в многофункциональный дисплей.
