серой ткани, обнаруженный на борту чаши. Все приготовили для “чистой и большой любви”.Уже под вечер снаружи послышались шаги, громыхнули запоры, и двери распахнулись. Под прикрытием лучниц в зал ступила хрупкая девушка. Она бегло бросила на меня взгляд и тут же опустила глаза. Ее красивое личико излучало страх и кротость.Вот и девушка мне на ночь. Хорошенькая… Только совсем молоденькая… Что-то мне ее жаль. Интересно, а ее спросил кто-нибудь — хочет ли она ребенка? Готова ли к зачатию? Или здесь все решает альфа-феминистка? Останемся одни — поговорю с ней. Если ее запугали, секса у меня сегодня не будет, а жаль… Хороша девица.В дверях показалась массивная фигура верховной жрицы:— Если ты причинишь вред Лие — ты умрешь!— Насколько я знаю, я и так умру…— Это почетная смерть в обряде подношения Лесным духам, а так умрешь мучительно как презренный враг с отравленной стрелой в животе, а тело лишится захоронения и будет скормлено лесному зверью… — Смерть одна, ее нельзя разделить на хорошую и плохую. Хуже смерти может быть только жизнь в ожидании смерти…Я схватил девчушку и, прижав ее спиной к себе, обхватил ее шею руками:— Назад! Опустите луки! Если не выпустите меня — я сверну ей шею! Принесите мне мои доспехи и оружие!— Ты можешь убить ее, чужеземец, — спокойно проговорила Альруна. — Она готова к смерти, многие из них так находят свою кончину — в вечер зачатия…Стражницы вышли и двери захлопнулись, снаружи бухнул засов.— Прости, — улыбнулся я девушке, убирая захват. — Я должнен был попробовать. Если ты не готова, то…Но я не успел договорить, Лия повисла у меня на шее, покрывая мое лицо поцелуями. Былая кротость испарилась, в глазах сверкали страстные огоньки, а тело чуть подрагивало от нетерпения. Она прижалась молодой грудью ко мне так, что я почувстовал твердь ее сосков. Она кусала мои губы, а ее руки стягивали с меня одежду.Ого! А девица не промах... Я сдернул с нее легкое платьице и приподнял за талию. Она обвила мой торс упругими бедрами, словно боялась упустить. Я подошел к кровати, и мы упали на меха звериных шкур…***
Глава 20
Мы валялись на ложе, застланной шкурами словно влюбленные. Лия положила голову мне на плечо, перебирая волоски на моей груди.
— Я думал вы ненавидите мужчин, — улыбнулся я.
— Мы их опасаемся… ответила Лия. — Их ненавидит Верховная Альруна.
— Почему? Неужели путники настолько опасны для вас?
— Рассказы о кровожадных путниках преувеличены. Мы можем постоять за себя. Говорят, что Альруна всячески избегает контактов с внешним миром, чтобы поддерживать свою безоговорочную власть в племени.
— Почему вы не выберете нового вождя?
— Новым вождем может стать только тот, кто докажет свое право быть избранным и одолеет ее в поединке. Если даже претендентка победит Альруну, что маловероятно, ее могут не избрать на совете племени — у Верховной жрицы много ярых сторонников, и они не станут голосовать против своей покровительницы. Они помешались на силе Лесных духов и единении с Лесом. Их воззрения мне чужды…
— Ты не веришь в духов?
— Верить нужно в себя, — Лия сверкнула белозубой улыбкой. — Тогда и духи будут на твоей стороне…
— Ты не похожа на неопытную деву, выросшую в лесу…
— У меня был мужчина, — глаза девушки подернулись влагой, она уткнулась носом в мою грудь. — Мы любили друг друга, пока я не попала сюда…
— Ты родилась не в поселении?
— Моя родина Даромир…
— Я могу забрать тебя отсюда…
— Я не хочу назад, там я была прислугой, а здесь — воительница. Да и как ты меня заберешь, если сегодня тебе уготована погибель?!
— Смерть много раз пыталась меня прибрать, но сегодня точно не ее день. Я в этом уверен…
— Ты так спокойно говоришь о смерти и не страшишься предстоящего вечера… От тебя веет уверенностью и жизненной силой, я не встречала таких людей. Ты больше похож на лесного духа во плоти… Такими их себе представляет Альруна, такими она преподносит их нам.
— Может я и не человек? А лесной дух, посетивший племя.
— Для чего ты здесь? — улыбнулась Лия.
— Чтобы изменить вашу жизнь…
Бух! Громыхнул засов, и двери распахнулись. Лия резко поцеловала меня и, скользнув с кровати, прошептала:
— Надеюсь ты выживешь… Ты обещал изменить нашу жизнь…
— Я сделаю это, даже если бы не обещал, но я не говорил, что изменю ее в лучшую сторону…
В зал завалилась толпа лучниц. Натянутые тетивы дрожали, наконечники стрел смотрели мне в грудь.
— Связать его! — скомандовала Альруна.
Тугие узлы стянули мои запястья за спиной. На шее повисла петля. Малейшее усилие руками — затягивало ее.
Меня вывели на улицу. Небесную черноту продавливал свет луны, постепенно набиравший мощь и яркость. Рваные тучи пытались втиснуть ее вглубь черноты, но ночное светило настырно лезло на небо. Сегодня полнолуние. Лучший день для жертвоприношений… Но это и мой день…
Со всего поселения стекались амазонки. Воительницы держали в руках факелы, за спиной луки, на поясах у каждой кинжал и меч. Сколько их? Тысяча, не меньше…
Меня привели на площадь, раскинувшуюся перед домом Альруны. Посреди площади три дубовых столба. К двум из них привязаны Нур и Ахиб. К пустующему привязали меня.
— Развлекся? — гаденьким оскалом приветствовал меня Нур. — Когда уже меня освободишь? Руки затекли как ноги варикозной бабки. Обращайся уже в волчару, а этот пусть в кота… И повеселимся.
— Рано еще, — прошептал я. — Луна не вышла.
— Пока она выйдет нас всех нашпигуют стрелами.
— Прояви терпение, — вмешался Ахиб. — Самообладание — ключ к обладанию… Я могу обратиться в Андара только после полуночи. Остались считанные минуты… Я это чувствую.
На площадь прибывал народ. Свет сотен факелов отбросил тьму далеко за пределы площади. Вперед вышла Верховная жрица. Она подняла жертвенный меч с золотой рукоятью и клинком, испещренным древней гравировкой:
— Сегодня в ночь полного лика небесного светила мы возблагодарим Лесных духов принесенной жертвой. Трое осквернителей вторглись в наши земли. Испокон веков нам приходится бороться за свою независимость. Борьба — есть условие жизни: жизнь умирает, когда оканчивается борьба. Так пусть их кровь смоет грехи и очистит помыслы. Лесные жрицы благодарят вас, духи, за то что вы
