Окутавший меня запах смолы немного привел в чувства. Я чуть отступила и ощутила под ногами мягкий ковер из хвойных иголок, подняла голову – меня окружал зеленый лес. Пока я разглядывала ряды уходящих в небо стволов, Дан, делая неразличимые пасы пальцами, рукой описал в воздухе контур высотой в свой рост. Сжал кулак и ударил по воздуху, который в тоже мгновение превратился в несокрушимую преграду. По всей поверхности очерченного контура пошла рябь, словно по воде, в которую бросили камень. Я приблизилась и коснулась вибрирующей поверхности – легкое покалывание, как от статического электричества.
– Невероятно, – выдохнула, зачарованно разглядывая как искрит и переливается нечто на кончиках пальцев.
– Эта грань разделяет миры, – произнес Дан, словно наставник, разъясняя все тонкости сложной науки путешествия между мирами.
– Всего шаг, и мы в другом мире? – никак не могла поверить в реальность происходящего.
– Сделай этот шаг и узнаешь, – и протянул раскрытую ладонь.
Неизведанное влекло и пугало одновременно. Я собиралась совершить то, о чем нынешняя наука могла только мечтать. И для этого нужно лишь сжать руку Дана. Тогда я впервые задумалась над тем, насколько большой силой он обладает.
Дан ждал ответа, а я не могла понять доверяю ли ему. Он столько лгал мне. Но всегда приходил на помощь, когда я сталкивалась с трудностями.
Я решилась: крепко сжала руку Дана и отправилась за ним в неизвестность.
Из лесной прохлады сумерек я перенеслась в жаркий сияющий день. Солнце било в глаза, ослепляя и заставляя жмуриться. Казалось, оно ярче того, к которому я привыкла. Теплый ветер развивает мои волосы, принося с собой аромат спелых фруктов, а высокая трава щекотала колени. Имирт в груди вспорхнул притаившейся бабочкой и меня наполнило неповторимое чувство покоя и единения с миром. Я словно наконец вернулась домой.
Мы спускались по зеленому склону, уходящему вниз к живописному лесу, деревья которого, помимо естественного зеленого, пестрили небывалыми цветами: сиреневая листва чередовалась с бирюзовой, бледно-розовой. Я проводила ладонью по макушкам непонятных растений, вдыхая пряные ароматы иссушенной солнцем травы. Как неопытный ребенок, делала свои первые шаги в большом мире.
Лишь по шороху травы я догадывалась, что Дан идет позади. Он не разделял моего восторга: возвращение домой волновало его, но с каким-то оттенком печали.
Вскоре мы покинули лощину, и я увидела скалистую местность. Дан целенаправленно шел вперед, взбираясь в гору. То, что он хотел мне показать, находилось именно там. Представила, какой вид может открыться мне с вершины, поэтому, охваченная детским азартом, заторопилась вверх.
Почти у самого пика я обернулась к лежащей внизу долине: зеленые холмы обвивали поблескивающие на солнце реки, уводящие за собой в густые леса и бескрайние степи. Ничего прекрасней я в жизни не видела.
Дан не думал останавливаться и упорно карабкался к вершине. Мне пришлось оставить безмолвное созерцание неземных красот и догонять его. Такой стремительный подъем давался нелегко, а дыхание Дана, казалось, даже не сбилось.
– Сердцем Кариара всегда был Ривал, – ровно, без запинок и придыхания, звучал его голос. – Город был стратегическим опорным пункт, культурной столицей, обладал заметным политическим влиянием. К нам прислушивались, наше мнение уважали. Вместе с тем побаивались. Сохранилось множество легенд и достоверных исторических фактов о силе духа нашего народа, о воле к победе, о стойкости к невзгодам. В нас с детства взращивают любовь к родине, гордость за свое государство. Это не слепое поклонение, просто мы ценили то, что имели, то, что создали и передали нам предки.
Вместе с речью Дана закончился наш подъем. На вершине встретил свежий морской ветер и раскинутые у подножия скал почерневшие руины огромного города. На выжженной земле не осталось ничего живого: ни травы, ни деревьев. Какие бы сооружения здесь ни возвышались раньше, теперь от них осталось жалкие следа. Как будто кто-то хотел избавиться от всего, что могло напомнить о существовании города.
– Почему его уничтожили? Зачем такая жестокость?
– Это законы войны, – получила еще один урок от Дана. – Разрушение Ривала стало уничтожением всех надежд и веры кинхарцев. Когда нет дома, нет места, куда можно вернуться, чувствуешь себя потерянным. Это делает тебя слабым противником.
В каждом слове чувствовалось, что потерю города он считал своим личным поражением. Ривал был не просто центром Кариара, а домом Дана – местом, где он родился и вырос.
– Я намерен возродить Ривал, – уверенно заявил.
Оглядывая серые руины, я подумала, что это безнадежная затея.
– Ты хочешь создать армию, – предугадывала его отчаянные замыслы.
– Представляешь, сколько таких как мы разбросаны по миру? – воодушевился Дан, уже строя грандиозные планы. – Сотни, тысячи. Одни сами бежали по разным причинам, других мне удалось перебросить незадолго до уничтожения Ривала. Многие готовы вернуться домой. Осталось только сплотить их.
Даже не будучи стратегом и опытным военным, я прекрасно понимала:
– Это самоубийство. Кто все эти люди? Обычные работяги, никогда в жизни не державшие в руках оружие? Какой от них толк? Просто пушечное мясо.
– Я научу их сражаться, – казалось, он все продумал, и ничего не могло его остановить или поколебать уверенность, – сделаю воинами.
– На это уйдут годы, – на это могла уйти вся его жизнь. Вся наша жизнь.
Но Дана не волновали такие мелочи, как собственное благополучие, он хотел лишь одного – мести:
– Я не тороплюсь. Оглянись, мне некуда отступать.
Внутри что-то надорвалось. На алтарь этой войны Дан готов положить собственную жизнь. Он опустошен и единственным своим наполнением считает месть, гнев и ярость. Это источник его силы и смысл жизни. Его сердце навсегда отравлено. Теперь в полной мере прониклась его словами о безумцах и отчаянных.
Потрясенная, я не чувствовала больше опоры под ногами и опустилась на землю.
– Какой ответ дали мои родители? – рука сама сжала украшенный камнями кулон, который они подарили мне на шестнадцатилетие. Скорей всего, они сделали его своими руками. Он был уникальным, нигде больше я не встречала затейливых узоров.
– Пока молчат, – получила слабую надежду, которую Дан тут же бессердечно отобрал: – Я не могу их заставить, но и отказать не вправе. Не проси об этом.
Я уже ни о чем не смела просить, даже о том, чтобы покинуть это пугающий край, еще недавно казавшийся мне раем. Но Дан сам будто торопился сбежать от гнетущего прошлого, о котором напоминали развалины Ривала.
– Пора возвращаться, – протянул руку, помогая подняться.
***
Обратно мы шли уже другой дорогой. На этот раз перевалочным пунктом стал не хвойный лес, а пустынный берег моря. Дан перестраховался, выбрав новое место. Он объяснил это тем, что имирт создает колебания, распространяет энергию, по которой нас могут отследить харпы. Ни в коем случае нельзя привести их к дому. К тому времени, когда мы оказались на его пороге, совсем стемнело.
