Возвращаясь к столику, я злилась на него и была полна решимости доказать, что уж теперь-то он ошибся. Я нарочно смотрела на Руслана и представляла на его месте Роберта, пытаясь запалить ярче свою любовь.
Но в итоге он оказался прав, черт его побери! Он оказался прав, и я ненавидела его за это — за то, что он постигал меня лучше меня самой.
Когда это произошло? Сложно сказать, ведь любовь не разгорается и не гаснет в один момент. Может, когда в институте у меня украли куртку, и решивший встретить меня Руслан шел по морозу к стоянке в минус десять в одном свитере, пока я куталась в его пуховик? А, может, когда решил научить меня составлять бюджет нашей «общаги», и мы вдвоем просидели до поздней ночи, расчерчивая таблицы и составляя баланс? Или же когда я не успела ничего приготовить на ужин, и он заказал пиццу, а Овлуру и Абдулле соврал, что ее испекла я? Или когда посмотрел в паспорте мой дату моего рождения и купил торт, не поленившись воткнуть в него нужное количество свечей. Которые, к тому же, не задувались с первого раза!
Мелкие жесты, брошенные между прочим фразы… Наша совместная жизнь, разделенная лишь на ночь и лишь дверью кухни.
Руслан всегда говорил, что скучает по Милане и воспринимает меня как ее временную замену. И я старалась относиться к нему как к родственнику, поскольку не могла игнорировать его существование — да он бы и не дал. Несмотря на показную строгость, при близких он становился более душевным, компанейским. Не таким братом, каким был Зелимхан, давно очертивший границы между собой и нами, сестрами. Руслан вел себя так, как и должен был в моем представлении вести себя реальный старший брат.
И что-то росло во мне, копилось, что-то иное, более сильное нежели сестринская нежность.
Я не разговаривала с Робертом, не звонила и не писала ему. Не видела его и не искала его профили в социальных сетях. Наверное, когда вот так вычеркиваешь человека из своей жизни, любовь, как огонь, лишенный кислорода, начинает гаснуть… Особенно когда перед тобой маячит другой человек, во многом похожий на него, но который, сам того не подозревая, имеет одно большое преимущество, не являющееся по сути его заслугой — одинаковую со мной национальность.
Рядом с Русланом было легко, рядом с Робертом — всегда супер-сложно. Именно из-за этой детали, нации, которой я не придавала большого значения, но придавали другие, и я вынуждена была с этим считаться.
Первого января я впервые допустила мысль, что не перезвоню Роберту летом.
Как известно, пока вся страна веселится, студенты сдают сессию, и я корпела над книжками, дико нервничая перед первыми в жизни экзаменами в институте. Под дружные уговоры ребят я оторвалась от учебников и эскизов всего на пару часов, чтобы приготовить им салаты и торт, потом на пару минут — чтобы выслушать речь президента. И все, утром первого числа я уже сидела на своей «базе» с книгой и списком вопросов к первому экзамену.
Первым проснулся Руслан, и было это в районе одиннадцати дня. Он зашел на кухню, бросил на меня недоуменный взгляд и покачал головой:
— Луиз, ты вообще когда-нибудь расслабляешься? Ты все время пашешь, как бык на поле моего деда.
— Мне нравится учиться, — я пожала плечами и встала. — Сейчас приготовлю тебе чай.
— Оставь, — Руслан уже сам зажигал плиту. — Что ж, в этом мы с тобой похожи. Знаешь, если бы ты не любила учиться, я бы отправил тебя обратно в Грозный.
Я улыбнулась, вспомнив рисунок на стене гаража.
— Как там волк поживает? — спросила я.
— Я сказал, если кто его тронет, будет иметь дело со мной!
Руслан полез шарить в холодильнике, а я попыталась сосредоточиться на очередном вопросе.
— И все же надо давать мозгу отдых, — продолжал он, выгружая на стол вчерашний салат и масло. — В противном случае тебя ждет нервное перенапряжение, истощение и, как результат, срыв.
— Я готова сорваться, — ответила я, не поднимая головы. — Но после сессии.
— А если он наступит раньше?
Мне пришлось демонстративно перелистнуть страницу, чтобы показать, что такая перспектива волнует меня меньше всего. Через пару минут чайник закипел, и Руслан налил себе стакан крепкого чая, накидав туда четыре ложки сахара. Я исподтишка с завистью наблюдала за этой манипуляцией и не удержалась от комментария.
— Это вредно для фигуры!
Руслан прыснул со смеху, булькнув чаем, который уже успел пригубить.
— Тебя моя не устраивает?
Я тут же пожалела о своей шутке — в голову прокралась непрошенная мысль о том, какая у него фигура. Думаю, там все в порядке… Он ведь не толстый… Совсем нет… О, Боже, о чем я думаю?!
— Ты не устаешь краснеть? — продолжал издеваться Руслан. — Жаль, что на это не затрачиваются дополнительные калории, правда?
— А что, тебя моя фигура не устраивает? — вспыхнула я, задетая за живое.
— Ну, я вообще-то не рассматривал… — тут Руслан привстал из-за стола и с преувеличенным вниманием осмотрел меня с ног до головы. — Ничего, сойдет. Благословляю тебя на вторую ложку сахара.
Если бы я была одним из Людей Икс, я бы хотела иметь способность проваливаться сквозь землю. Увы, пришлось приземленно взять учебник в руки и скрыться от его озорного взгляда.
— Спасибо, но я не люблю чай с сахаром!
— Знаю. Ты любишь с медом или вареньем.
Я изумленно посмотрела на него поверх книги.
— Откуда ты знаешь?
— Наверное, ты думаешь, там меньше калорий? — не обратив внимания на мой вопрос, спросил Руслан.
— А ты считаешь, сколько я потребляю калорий что ли?
— Я финансист, — горделиво заявил он. — Я считаю все в этом доме.
На это я не нашлась что ответить, все еще гадая, как он узнал, с чем я люблю пить чай, ведь я редко когда чаевничала в его компании.
Руслан дожевал завтрак и поднялся.
— Через полчаса выходим.
— Куда?!
— Проветрить твой мозг.
— А…
Я не успела закончить мысль, как он уже вышел из кухни.
Нет, я понимаю, муж и все такое… Но так нагло мной командовать!.. Впрочем, Руслан прав, почему бы немного не прогуляться?
Я думала, мы выйдем на полчасика и пройдемся по двору, но Руслан потащил меня в центр, где, как он объяснил, можно провести время намного веселее, чем наматывать круги вокруг детской площадки. Снега не было, но холод кусал за руки даже в перчатках, едва стоило достать их из карманов. Одну из центральных улиц города перекрыли, и по ней туда-сюда праздно бродили толпы людей. Вдоль проезжей части располагались сцены, где легко одетые актеры, делая вид, что им холод нипочем, а может, и правда не ощущая его от волнения, представляли русские народные сказки и танцевальные номера.
