— Ты мое солнышко, — тихо рассмеялся Алекс. — Я тебя очень-очень люблю.
— А я тебя, Алекс.
— Такси ждет тебя на парковке. Как доедешь — отпишись, хорошо? Пускай я не отвечу, но все равно напиши. Так я буду спокоен.
— Ты просто невыносим! — покачала головой я, но пообещала: — Я тебя забросаю сообщениями. У тебя по приезду телефон будет разрывать от приходящих уведомлений.
— Я запомнил, — и Саша меня поцеловал, кажется, в последний раз.
— Тебе пора, да? — изо всех сил сдерживая слезы, спросила я.
— Пора. И тебя ждет такси.
— Ждет…
Кажется, я израсходовала все слова или же они превратились в слезы, но иного я не сумела произнести.
И кажется, с этого дня я ненавижу аэропорты. Здесь столько пролито слёз, столько не сказано фраз, столько одиноких людей… Здесь столько всего.
— Пока, Саш, — все же выдавила из себя я и заставила свои пальцы разжаться и отпустить ткань его толстовки.
— Пока, Лина. И я буду скучать.
— Я тоже буду скучать, — с улыбкой ответила я и попросила: — Только не оборачивайся, хорошо?
— Хорошо, — Андреев склонился к моим губам. Самый последний поцелуй немного горчил.
Он ушел, как и обещал, не оборачиваясь. Я все смотрела ему вслед, ощущая, как по щекам текут слезы.
Наверное, я мазохистка, но я осталась ненадолго в аэропорту, чтобы посмотреть на взлетающие, точно птицы, самолеты. Смотрела и понимала, что мое лето, моя персональная сказка, которая была соткана из любви и волшебства, закончилась.
Больше не будет ежедневных встреч. Больше никто не сможет меня так поцеловать, никто не прижмет к себе крепко-крепко…
Разумеется, все не так плохо, но в этот момент, момент осознания, что летняя сказка подошла к концу, мне казалось, что с ней завершилась моя жизнь. Все внутри выло от боли потери.
Чудесное лето, которое сделало меня счастливой, прошло, оставив лишь воспоминания. Воспоминания о том, как уехали с Яной и Алексом на дачу, о совместных закатах, о ночи на крыше ради того, чтобы посмотреть на луну через телескоп, о походах в кино и кафе. О милостях и маленьких мелочах типа дороги домой, потому что меня регулярно провожали. О занятиях с Кириллом и прогулках с детворой…
Очень больно отпускать. Отпускать человека, которого внутренне признал своим. Насколько красиво и искренне звучит это вот “мой человек”. И сколько всего вложено в эти слова… Доверие, признание, любовь, искренность и понимание того, что тебе с ним хорошо. И Александр Андреев стал моим человеком.
И сейчас мое сердце разрывалось, теряя то, что было ему так дорого. Зато оставались воспоминания… Топливо моей любви…
Глава 14
/Элина Кравцова. Полтора месяца спустя/
— Кравцова! Кравцова-а-а!!!
Голос был слышен издалека, словно сквозь туманную дымку. Он был суровым, неприятным, нарушающим мой славный покой, вынуждая нас с Сашей прерваться и оторваться от губ друг друга.
Дальнейшее было еще более суровым, нежели холодный голос. Во-первых, меня распихали. Во-вторых, оказалось, что Саша ни разу не рядом, и это был сон. В-третьих, это был сон на паре. Я заснула на паре!!! И в-четвертых: я заснула на паре Адовича.
— Доброе утро, Кравцова, — поздоровалась мрачная туча, нависающая надо мной. Ну, то есть стоящий рядом Артем Дмитриевич.
— Здрасте, — сонно и перепуганно кивнула я.
— Выспались? Надеюсь, что да. Потому что раз уж вы проспали тему сегодняшних пар, то будьте добры к следующему занятию подготовить подробный доклад на тему “Влияние Наполеоновских войн на популярность французского языка на территории Российской империи". Силы, набранные во сне, вам очень пригодятся!
И прозвенел звонок, словно ставя точку в речи Адовича. А еще жирную точку на вообще всех моих планах…
Собрав все свои вещи, состоящие из изрисованной иллюстрациями к рассказам Артема Дмитриевича тетради и ручки, вылетела из аудитории, стараясь материться исключительно мысленно.
Черт, черт, черт! Прощай, любимые несколько часов сна. Вас и так было немного, но сегодня явно предстоит переход на минуты. И завтра, кажется, тоже…
— Янка, — начала говорить я, едва подруга ответила на звонок. — Встречаемся сейчас в нашей любимой кофейне. Срочно. Я хочу упиться эспрессо и закусить шоколадкой.
— Адович?
— Он.
— Сейчас буду.
А по пути умудрилась настрочить целый ряд сообщений-жалоб для того, кто ответит на них чуть позже… И как же я жду этого ответа! Который подбодрит, заставит улыбнуться и понять, что все не так уж плохо и вообще даже шикарно. Ровно до момента, пока вновь не уйдет спать…
— Итак, чем напакостил этот монстр сегодня? — поинтересовалась Янина, едва я уселась за столик.
— Задал доклад. “Влияние Наполеоновских войн на популярность французского языка на территории Российской империи". Ума не приложу, где искать информацию!
— У-у-у… — сочувственно протянула подруга. — Я так понимаю, что ты станешь жертвой этих войн даже два столетия спустя.
— Причем от недосыпа…
— А за что он тебя так?
— Недосып мой — враг мой. Я заснула на его паре, — яростно отковыривая кусочек тортика, сообщила я. А после метнула гневный взгляд в усмехнувшуюся Янку. — Да, всю ночь переписывалась. Да, знаю, что сама виновата и вообще дура. И что спать надо — тоже. Короче, весь набор твоих фраз помню!
— Вот и умница. Тебе еще один эспрессо заказать?
Просто кивнула. Мой бензин, на котором я функционировала, требовался мне в размере баков, а не вот этих крохотных чашечках…
— Мои предки недовольны моей успеваемостью на уроках Адовича за прошлый год. Прикинь? Типа я часто пересдавала работы и все такое. Фраза “препод адский” не спасала. Настаивают на допах у Артема.
— Не-е-ет! — протянула я с неверием. — Это слишком… жестоко.
— Угу. Под стать моим… — грустно произнесла Янка.
— И что ты будешь делать? — поинтересовалась я.
— Молиться и тянуть время. Причем судя по масштабу проблемы, ассортимент божеств для молитвенных речей тоже следует увеличить.
— Эх… Адович — мужчина из наших кошмаров… Но ничего, нет сна — нет и кошмаров!
— К слову, о мужчинах и сне… Как там твой из мечтаний? — перевела тему Янка.
— Все хорошо, — улыбнулась я, мысленно плавясь от счастья. — Вроде без приключений. Какую-то работу предложили, но он мне пока подробностей не рассказывал… Может, когда все больше прояснится.
— Ты к нему все еще собираешься? — уточнила Яна.
— Да, — твердо подтвердила я. Еще как собираюсь. Вот еще чуть-чуть и совсем засобираюсь… чемоданы паковать, например.
