Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
– Очень трогательно. Мне кажется, вы немного впадаете вдетство. Смотрите, это первый признак старческого маразма.
В магазине, когда он говорил с продавщицей, голос его звучалсовсем иначе, хрипло, высоко и капризно. Теперь это был мягкий глубокийбаритон.
– Ничего, – откликнулся Григорьев, – маразм маразму рознь.Лучше впадать в детство и веселиться, чем превращаться в мрачного брюзгу сманией величия.
– И то и другое одинаково противно.
– Не спорю, вам видней, – Григорьев распрямился, улыбнулся,впервые открыто взглянул на старика.
Он узнал его давно, еще в магазине. Но все не верил своимглазам.
– Почему это, интересно, мне видней? Вы моложе всего на тригода, – обиженно заявил Всеволод Сергеевич Кумарин и похлопал по скамейке,приглашая Григорьева сесть рядом.
* * *
– Так вот, кто-то проник в больницу, передал ей украденный уменя мобильный телефон, сообщил заранее о моем эфире. Она не должна быласмотреть телевизор в это время, но она его включила.
Рязанцев говорил глухо, монотонно, курил одну сигарету задругой. Маша уже не боролась со сном. То ли крепкий кофе помог, то ли организмсам себя пересилил и приспособился к новому ритму. Пока что они оба, она иАрсеньев, молча слушали, не задавали вопросов.
Рассказ Евгения Николаевича прервался только однажды, когдана веранду явилась Ли-сова за своей книжкой. Между ними вышла небольшаянапряженная перепалка. Она желала остаться, Рязанцев гнал ее прочь. Она нестеснялась при посторонних умолять его, он не стеснялся говорить с ней грубо.Ушла она только минут через десять, захлебываясь рыданиями, и книжку опятьоставила. Но тут уж Арсеньев не поленился встать, догнал ее в коридоре, вручилроман и вежливо пожелал спокойной ночи.
– Да, так на чем я остановился? – спросил Рязанцев, когдадверь закрылась и стало тихо.
– Кто-то проник в больницу и оставил вашей жене мобильный, –напомнила Маша.
– Мой мобильный. Мой. То есть украденный кем-то из моегоблизкого окружения, – Евгений Николаевич выложил на стол маленький черныйаппарат. – Я уже проверял входящие – исходящие номера, их нет. Перед тем какпередать телефон Галине, функцию памяти отключили. После эфира у нее случилсякошмарный приступ. Таких давно не бывало. Доктор говорит, это странно,поскольку перед сном она получила обычную дозу успокоительных лекарств.
– Ей делают уколы или она пьет таблетки? – уточнила Маша.
– Понятия не имею, об этом вы спросите у врача. Пожалуйста,не надо меня перебивать. После приступа в палате у Гали осталась сестра. Онауслышала телефонный звонок, сначала даже не поняла, что происходит, но довольнобыстро нашла телефон. Он был спрятан в тапочке у кровати. Сестра решилаответить. Звонивший не сразу сообразил, кто взял трубку, думал, что Галина, ипроизнес какой-то жуткий текст, мол, видишь, что ты натворила, как ты можешьжить после этого, расплачиваться будут твои дети.
– То есть вашей психически больной жене угрожали? – спросилАрсеньев.
– Получается, что да.
– Как вы думаете, зачем?
– Вероятно, чтобы я узнал об этом и понял, что кому-тоизвестна моя неприятная тайна. Возможно, кто-то собирается меня шантажировать.
– Слишком громоздко, – пробормотала Маша и покачала головой,– для шантажа достаточно было просто поговорить с вами, назвать адрес клиники идиагноз жены. Зачем воровать телефон, передавать его Галине Дмитриевне? Зачемсообщать ей о вашем эфире? Скорее всего, в эфир и ей в больницу звонил один итот же человек.
– Ну да, сестра еще сказала, голос был странный, не мужской,не женский. Нечто среднее, как будто бесполое. Это безусловно тот же человек.
– И ему было известно, что вам к моменту эфира еще нерассказали о Томасе Бриттене, – заключила Маша, – то есть он постоянно здесь,рядом с вами, совсем близко и в курсе всех ваших дел.
Рязанцев схватился за виски и высоко, хрипло простонал:
– В том-то и ужас…
– Вы часто навещаете жену? – спросил Арсеньев.
– По-разному. Стараюсь чаще, но не всегда получается. Впоследний раз я был у нее всего три дня назад, она чувствовала себя неплохо, нето чтобы стала идти на поправку, но была сравнительно спокойной, с адекватнымиреакциями.
– Кто, кроме вас, к ней ходит?
– Никто. О том, где она, и вообще о ее болезни знают толькопять человек: я, наши дети, начальник моей службы безопасности и ВикторияКравцова. Она уже не в счет. Вот, собственно, все. Пока все. Я хочу, чтобы выразобрались в ситуации.
– Вы забыли назвать еще одного человека, – напомнилАрсеньев.
– Кого же?
– Лисову Светлану Анатольевну.
– Ах, ну да, конечно, – Рязанцев поморщился, – это самособой. Светка довольно часто навещает Галю. Я же объяснял, они очень близкиеподруги. Когда Галя заболела, Светка сидела с ней сутками, кормила с ложечки,даже читала ей вслух.
– “Джен Эйр”? – быстро спросила Маша.
– Ну я не знаю, – рассердился Рязанцев, – какая разница? Иливы опять шутите? В таком случае, извините, но это не смешно.
– Евгений Николаевич, я не шучу. Тут вообще ничего смешногонет и быть не может. Все очень печально, однако…
– Скажите, как Галина Дмитриевна относится к воде? – перебивее, внезапно выпалил Арсеньев.
Рязанцев ошалело уставился на него.
– При чем здесь вода? Послушайте, вы оба можете выражатьсяяснее? Я не в состоянии отвечать на вопросы, сути которых не понимаю.
– Но вы уже ответили, Евгений Николаевич, – вздохнулАрсеньев.
– То есть? – Рязанцев потряс головой и потянулся за очереднойсигаретой.
– Погодите. Я чуть позже объясню. Только сначала, с вашегопозволения, задам еще пару непонятных вопросов.
– Валяйте, – Рязанцев безнадежно махнул рукой.
– Вы знаете, почему году в шестьдесят четвертом семья вашейжены поменяла квартиру, переехала в другой район, и Галина Дмитриевна, которойбыло тогда около двенадцати, перешла в другую школу?
– Впервые слышу! – Рязанцев раздраженно повысил голос. –Какое отношение это имеет…
– Мы же договорились, Евгений Николаевич, – мягко напомнил Арсеньев,– если я правильно понял, вы не знаете, что произошло с Галиной Дмитриевной,когда ей было двенадцать лет?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
