Книга Фортуна на стороне мертвеца - Стивен Спотсвуд

Я находилась в той же комнате для допросов. Честное слово. Тот же дешевый металлический стол. Тот же шаткий стул. Только в этот раз мне не пришлось проходить целую серию допросов, перед тем как я добралась до начальства. Здоровяк Лейзенби сидел прямо передо мной.

— Мы взяли вас тепленькой, Паркер, — проскрежетал он. — Вопрос не в том, виновны вы или нет. Вопрос лишь в том, преднамеренное это убийство или непредумышленное. Если мы докажем, что вас спровоцировали, то, может, и избавим от электрического стула.

Он склонился над столом и заговорил мягким и тихим голосом:

— Белестрад поступила с вами отвратительно. Использовала личную трагедию, чтобы обставить вас. Если бы она сделала так со мной, я бы убил ее на месте. Но вы оказались более стойкой. Просто для информации — что она сказала, когда вы вернулись в ее дом вчера ночью? Продолжила в том же духе? Снова ложь и приемчики вуду?

У каждого детектива свой стиль допроса. Мисс Пентикост играла роль любимой тетушки — не той бодрой старушки, с которой можно выпить, а серьезной, к которой обращаются, когда нужен хороший совет или приличная сумма денег.

Я пользовалась людскими ошибками. Тем, что меня принимают за девчонку, играющую в сыщика. Или за секретаршу, возомнившую о себе невесть что. Либо представала перед людьми в образе одного из персонажей бульварного чтива, к которому питала слабость, с обаянием прожженного циника и язвительным остроумием. По крайней мере, пыталась. Как говорил Калищенко, любое лицедейство — это процесс.

Стиль Лейзенби — священник на исповеди. Может, он решил, что, раз уж похож на монаха из шестнадцатого века, ему подойдет эта роль. Каждый вопрос звучал с таким пониманием, словно он предлагает отпущение грехов. Я давно не бывала в роли грешницы и уже забыла, как он хорош.

К несчастью для него, я знала его трюки. А даже если бы не знала, была слишком на него зла, чтобы это сработало. Я надеялась, что его фразочка с советом не метать больше ножи в людей была лишь подколом. Безобидной перепалкой профессионалов. Но это была не игра. Он сходил к судье и убедил его выписать ордер. Может, Лейзенби и не считает меня убийцей Белестрад, а просто прикрывает тылы, но это значит, что он считает возможным мною прикрываться. Не имеет значения, кто теперь шьет мне костюмы, для него я по-прежнему девчонка-циркачка с трупом в послужном списке.

Я испытывала искушение отвечать на его вопросы односложно. Но потом представила, как бы вела себя мисс Пентикост на моем месте. Зря, что ли, я провела рядом с ней три года? Она бы не позволила Лейзенби лезть себе в душу, а если бы ему вдруг удалось ее задеть, уж точно этого не показала бы.

Я вспомнила любимых героев мрачных романов, откинулась на шатком стуле, насколько это было возможно, и нацепила на лицо ухмылку.

— Хорошая байка, — сказала я. — Хотя я предпочитаю Хэммета. В крайнем случае Гарднера[13].

— Я совершенно серьезно, Уилл. Это не шутка.

— А я разве смеюсь?

Я назвала ему имя и телефонный номер, который давно запомнила наизусть, — адвоката, постоянно обслуживающего мисс Пентикост. Хотя в этом и не было необходимости. Он вместе с мисс Пентикост наверняка уже где-то неподалеку, они пытаются меня вытащить.

Лейзенби понимал, что, виновна я или нет, я все равно не заглочу его наживку, и начал задавать мне более полезные вопросы. Где, когда, как и так далее. Я рассказала об основных моментах нашей поездки к Белестрад накануне вечером, опустив самые пикантные детали.

К моему удивлению, он отмел в сторону все кусочки головоломки, которые я предоставила.

— Вы целились в эту женщину из револьвера, — объявил он. — А ваш босс угрожала ей.

— Вы же понимаете, что нельзя принимать на веру каждое слово Нила. Он участвовал во всех грязных затеях Белестрад.

— У нас есть не только его показания, но и много чего еще.

Он говорил с убежденностью, и я ему верила. Вместе с тем, о чем он успел проговориться, это могло означать только одно.

— Все есть на записи, — сказала я. Это было утверждение, а не вопрос. — Комната была нашпигована микрофонами.

Не нужно обладать гениальностью мисс Пентикост, чтобы прийти к такому выводу. Учитывая, какие вопросы он задавал и насколько точно цитировал выражения Белестрад. А кроме того, я помнила то мягкое тиканье. Это были не часы, а вертелись катушки скрытого магнитофона.

— И много у нее записей? — поинтересовалась я. — Она записывала все, что происходит в комнате? Вы получили всю коллекцию?

Детектив умел сохранять невозмутимость, но я заметила проблеск разочарования.

— Нет, верно? Вы нашли не так уж много.

Он побагровел, доставив мне несказанное удовольствие.