Большим преступникам предназначен в жизни определенный путь, на котором они преодолевают все препятствия и избавляются от всех опасностей вплоть до того часа, когда по воле провидения, уставшего от их злодеяний, наступает конец их беззаконному благополучию.
(Александр Дюма «Три мушкетера») Завтракать в одиночестве было непривычно.
Софья рано утром убежала к пациентам, Макс отсыпался, Суржиков так и не объявлялся со вчерашнего дня.
Верещагин попытался было читать за едой записи бесед с участниками дела, но Аркадий Феофилактович так разворчался, что сыщик предпочёл не связываться и блокнот отложил.
Последним глотком кофе он чуть не подавился, потому что на подоконнике вдруг зафырчало, заухало и захрюкало громко и с удовольствием.
— Аркадий, ты чего? — с опаской спросил Алекс.
Ну, мало ли, вдруг тот спятил от нервов перед своим вояжем за невестой, а где домовых лечить? В клинике Виталиона?
— А ты сам в окно погляди, хозяин! — ответил домовой и снова зафыркал. — Ну до чего хороши оба, сил нету!
Тут Верещагин сообразил, что Аркадий так смеётся, подошёл и глянул в окно, по привычке стараясь стоять так, чтобы с улицы его не было видно.
Да уж, зрелище было… необыкновенное. По Костянскому переулку со стороны бульваров шествовал Суржиков. За рукав он тащил за собой мужчину лет тридцати пяти — сорока с ярко-рыжими волосами. Ведомый вяло сопротивлялся, тогда Влад останавливался и что-то ему доказывал, после чего неуклонно продолжал идти вперёд. Самое же забавное Алекс сумел разглядеть, когда эти двое подошли к двери: лица их были украшены качественными фингалами, только у Суржикова светился фонарём правый глаз, а у рыжего, в котором детектив узнал Майкла Шорна — левый.
— Вот! — сказал помощник, всё так же за рукав втаскивая того в столовую. — Знакомься, обладатель уникального антиталанта!
— Какого же?
— Ну… А можно, я сяду? — рыжий не стал дожидаться приглашения и занял стул напротив хозяина.
Верещагин хмыкнул и сказал помощнику:
— Наливай себе кофе и рассказывай, зачем ты принёс в дом это сокровище.
— А что сегодня, оладьи? Отлично! Так вот, у Майкла есть Дар, талант, возможность, умение, называй как угодно: он умеет вызывать неприятности.
— Дело нехитрое, все умеют, — пожал плечами Алекс.
— Нет-нет, — перебил его Майкл, успевший сунуть в рот несколько оладий и торопливо их дожевывающий. — Ну, вам же доводилось, например, если кто-то в толпе испачкает вам мороженым пиджак и даже не извинится, сказать с досадой: «Да чтоб тебе всю неделю грязным ходить!»?
— Ну-у… предположим.
— И ничего с этим встречным не происходит, живет себе и в ус не дует, так? Ну вот, а я такие вещи говорю — и они сбываются.
— То есть, вы накладываете проклятие? — уточнил Алекс. — И, конечно, вы в курсе наказания за незаконное пользование темномагическими формулами?
— Ни в коем случае! — Шорн замахал руками. — Никаких проклятий, упаси Великая Матерь! Можете проверить, магии во мне нету ни на грош.
— Хорошо, тогда объясняйте, только покороче, у меня много дел сегодня.
— По образованию я архитектор, — помолчав, начал рыжий. — Но я еще в институте понял, что зарабатывать на жизнь этим не смогу — много нас таких. Магии, как я сказал, у меня нету, талант невеликий… Какое-то время я поработал в одной мастерской, в другой, что называется, тащил лямку. Про Дар и не знал вовсе. А как-то раз… осень была, дождь, лужи, мимо экипаж ехал и обрызгал меня грязью с ног до головы. Я разозлился ужасно, кинул ему вслед монетку, которую в руке держал, и пожелал ехать до первого столба. А через минуту раздался грохот, экипаж этот как раз в столб и въехал.
— Кто-нибудь погиб? — спросил Алекс, затаив дыхание.
Шутки шутками, но именно таким образом получаются очень неприятные колдуны, и именно без капли личной магии…
— Нет, даже и кузов не сильно пострадал, только что столб погнулся, — потряс головой Шорн. — Ну вот, я стал проверять — по чуть-чуть, с самым лёгким воздействием.
— Например?
— Ну, например, пожелал коллеге, чтобы у него всегда трубка гасла. Он даже курить бросил, потому что ничего не получалось. Ну вот… А потом мастерская наша закрылась, вообще заказов меньше стало, и я подумал, что могу зарабатывать вот таким образом. Временно, понимаете?
Суржиков, поливающий третью порцию оладий крыжовенным вареньем, хмыкнул:
— Временно-временно! Пятый год уже!
— Погодите, так к Казьмину вы приходили именно для того, чтобы оставить… как вы это называете?
— Монетку на несчастье, — серьёзно кивнул Майкл. — Да. Я решил: попрошусь к нему на работу. Если возьмёт, ничего оставлять не буду и деньги заказчику верну, скажу, не получилось.
— А он?
— Сказал, что сейчас у него группа распущена, а когда будет заново её создавать, он со мной свяжется. Взял номер коммуникатора, записал все данные…
— А вы?
Шорн печально улыбнулся. На его веснушчатом лице это смотрелось и забавно, и грустно, такой вот рыжий клоун, постепенно становящийся белым Пьеро.
— Знаете, сколько раз у меня вот так брали координаты и обещали связаться? Не меньше двадцати. А сколько раз и вправду связывались? Вот то-то и оно… Ну вот, я и оставил у него две монетки, одну заговорённую на неудачу в делах, а вторую — чтобы жизнь мёдом не казалась.
— В мастерской оставил?
— Первую за стол забросил, вторую сунул в карман пиджака.
— Шеф, — Суржиков оторвался от кофе. — Шеф, ты понял, что это был заказ?
