У него было совершенно безумное ощущение, что в полицейском участке его будет встречать чуть ли не целая специальная делегация, однако в вестибюле не оказалось никого, кроме дежурных офицеров, и, когда Уэксфорд, стараясь вести себя так, словно это место было ему хорошо знакомо, хотя его здесь могли и не знать, небрежной походкой направился к лифту, сержант окликнул его:
— Мистер Уэксфорд, это вы? Суперинтендент ждет вас, сэр.
Это уже было лучше. Он еще больше воспрянул духом, когда, выйдя из лифта, увидел Говарда, стоявшего у двери его кабинета.
— Ты очень быстро добрался.
— Говард, я хочу сказать…
— Ты хочешь знать о Грегсоне. Я предполагал, что ты захочешь об этом знать, и хотел рассказать тебе по телефону. Где, ты думаешь, он был двадцать пятого февраля? Участвовал в краже со взломом. Девица, которая звонила ему к миссис Кирби, — подружка Гарри Слейда; она звонила, чтобы сообщить, что есть работа, и дать еще кое-какую информацию. Заходи, поговори с Бейкером. Послать за кофе?
Уэксфорд не ответил ему и вошел в офис. Встретившись с инспектором взглядом, он молча достал из кармана свой отчет. Написанный от руки текст выглядел дилетантски и как-то по-деревенски.
Говард смущенно сказал:
— Мы просто хотели получить от тебя кое-какую информацию конфиденциального свойства, Рэдж, и задать тебе несколько вопросов.
— Здесь все написано. Почитайте, это у вас займет не более десяти минут.
Уэксфорд знал, что был очень чувствительным человеком, но только начисто лишенный способности чувствовать не заметил бы этого смиренного и снисходительного взгляда, которым обменялись Говард и Бейкер. Он высвободил руки из плаща и, повесив его на спинку стула, сел, стал внимательно смотреть через незанавешенное окно на туманное красное небо и черный массив деревьев. Когда Говард заказывал по телефону кофе, Бейкер поднял взгляд, еще не дочитав доклада.
В докладе было десять страниц; он прочитал пять и заявил:
— Здесь весь материал — сведения о девушке. Все это, конечно, очень поучительно, но вряд ли… — он подыскивал слово, — вряд ли полезно в данном случае.
— Дай посмотреть! — Говард встал позади Бейкера и стал быстро читать. — Ты провел большую работу, Рэдж. Поздравляю. Похоже, ты пришел к тем же выводам, что и мы.
— С учетом очевидных фактов, эти выводы — единственно возможные.
Говард быстро взглянул на него:
— Так, хорошо… Может быть, лучше тебе все это резюмировать для нас, Майкл?
Листы голубой бумаги, на которой был написан отчет, выглядели немного помятыми. Бейкер сложил их и с довольно высокомерным видом положил на стол, но то, что он затем сказал, прозвучало отнюдь не высокомерно. Он откашлялся и с трудом произнес тоном человека, не привыкшего к любезному обхождению:
— Я должен извиниться перед вами, мистер Уэксфорд. Я не должен был говорить об охоте на диких гусей, красной селедке и все остальное. Но поначалу это напоминало красную селедку, не так ли?
Уэксфорд улыбнулся:
— Это были просто ненужные сложности.
— Ну не такие уж и ненужные, — заметил Говард. — Без них мы никогда не установили бы, кому принадлежал шарф. А вот и кофе. Спасибо, сержант. Ну что, Майкл?
— Некоторое время, — начал Бейкер, — мы совершенно потеряли след из-за того, что путали Рэчел Викерс с падчерицей Дербона. Мы допустили оплошность, не приняв во внимание некоторые очевидные обстоятельства; кроме того, нам, безусловно, не было известно, что Александра не была его собственным ребенком.
Уэксфорд помешал кофе, хотя тот был черным и без сахара.
— Откуда вы это знаете теперь? — перебил он Бейкера.
— Миссис Дербон сама нам об этом сказала сегодня вечером. Она была очень откровенна и искренна. Когда она поняла всю важность нашего расследования, то абсолютно откровенно рассказала, что Александру, названную, вероятно, в честь ее настоящего отца, они с мужем удочерили частным образом. Два агентства по усыновлению детей отказали им по причине их возраста, и, когда прямо перед Рождеством представилась возможность получить этого ребенка, они тут же ухватились за нее. Дербон действовал как положено. Он пытался все оформить легально, по существующим каналам. Поскольку ребенок появился в его доме в конце декабря, он известил Департамент по делам детей и суд о своем намерении удочерить Александру. Вы хотите что-то добавить, мистер Уэксфорд?
— Только то, что вы говорите об этом таким холодным тоном, а ведь он до умопомрачения любит этого ребенка.
— Не думаю, что мы должны обращать внимание на эмоции. Конечно, все это очень мучительно. Позвольте мне продолжить. Миссис Дербон никогда не встречалась с Рэчел Викерс. Все, что она знала, исходило от тети этой девушки, миссис Фостер, а также от агента по надзору из органов опеки.
— Девушка в перчатках, — вставил Уэксфорд. Бейкер не обратил внимания на его слова.
— Агент по надзору и миссис Фостер знали девушку как Рэчел Викерс и никогда не слышали о Лавди Морган. До четырнадцатого февраля Дербон знал девушку тоже только под ее настоящим именем; он никогда не видел ее и предполагал, что все идет как по маслу. В этот день он пришел домой и сказал жене, что, когда показывал Александре какие-то дома, которые он собирался приобрести для нее в Ламмас-Гроув, из магазина вышла Рэчел Викерс и узнала своего ребенка. — Бейкер остановился. — Должен заметить, что я не вполне понимаю, как можно показывать дома ребенку, который еще ходить-то не умеет, но, в конце концов, это не имеет отношения к делу. — Он посмотрел на Уэксфорда, но тот молчал. — По словам миссис Дербон, — продолжал Бейкер, — Рэчел спросила ее мужа, может ли она снова видеться с Александрой, и он согласился, хотя и неохотно, и дал ей номер телефона своего офиса. Миссис Дербон говорит — и я верю, это правда, — что, насколько ей известно, ее муж больше не встречался с Рэчел. После этого девушка больше не проявляла интереса к ребенку.
— Однако, — вступил Говард, — нам еще до этого разговора стало известно, что в какой-то из дней после четырнадцатого февраля у Рэчел было собеседование в «Нортберн пропертиз», и из этого, как мне кажется, мы можем сделать вывод, что это собеседование не имело ничего общего с устройством на работу. Что ты об этом думаешь, Рэдж?
— Дербон, — медленно заговорил Уэксфорд, — хотел оставить ребенка себе, а Рэчел так же сильно хотела вернуть его обратно. Во время этой встречи в офисе она говорила ему, что будет возражать против выдачи им постановления об усыновлении ребенка, и тогда он пошел на совершенно противозаконный шаг, предложив ей пять тысяч фунтов за то, чтобы она не возражала.
— Откуда ты это знаешь?
Уэксфорд пожал плечами:
— Прочти до конца мой доклад, и узнаешь откуда. Не прочитав его, ты не поймешь, почему Дербон больше ничего не сказал жене о встрече с Рэчел. Он — человек не больно разборчивый в средствах, но миссис Дербон — совершенно другая. Она бы никогда не поддержала его в том, чтобы купить ребенка. Когда они должны получить постановление?
