— Да, — сонно звучит голос друга.
— Семь вечера. Ты часовые пояса спутал?
— Бо, — выдыхает. — Сейчас, минуту, — что-то шелестит в трубке, слышатся шаги. — Все нормально? Как вы там?
— Посадил Яну на рейс. Только улетела.
— А ты? Почему не с ней?
— Отца хочу найти, — повисает тишина.
— Ты вспомнил?
— Все, абсолютно. А еще хочу спросить, ты почему мне ничего про сына не рассказал? Ты крестный оказывается, — усмехаюсь.
— Это Яна сама должна была тебе рассказать. Не моя правда.
— Где Лену спрятал?
— Она у меня, — приглушенно отвечает Алехин.
— И, я не понял. Ты с ней? — я замер.
— Да. Я с ней. Так что, — снова заминка. — Мы всю ночь и все утро из постели не вылезали.
— Поздравляю. Ладно. Я поехал в родной город. Машину ее возьму, раз она ей пока не нужна. Предупреди ее, ладно? — и отключаюсь.
Первым делом в квартиру Симоновой. А затем уже по газам и за город. В область.
В родной город добираюсь на следующие сутки около десяти утра. Спал пару часов в дороге.
Останавливаюсь у дома, в котором провел детство. Поднялся на второй этаж. У нужной квартиры нажал на звонок и жду. Еще и еще раз звоню, но в ответ тишина.
— А вы к Алексею Николаевичу? — за спиной раздается голос.
— Да, к нему, — оборачиваюсь, встречаясь с соседкой. Не признала. А я боялся ее в детстве. Ух, погоняла она меня веником.
— На кладбище он ушел с утра, еще не вернулся.
— Спасибо, — и срываюсь вниз, к машине и мчу в сторону кладбища.
Где похоронена мать, я не знаю. Не был ни разу. Оставляю машину на площадке и иду по тропинке меж деревьев. Если не ушел еще, то возможно встречу.
Идя между оградок, посещает мысль найти своих парней. Попросить прощения. Но это уже потом. После того как увижу сына. Как все уляжется, и найду все сведения о том, кого где схоронили. А сейчас ищу глазами отца. Не представляю, как он мог измениться за столько лет.
И вот я замечаю движение. У одной из могилок. Мужчина, ссутулившись, сидел на лавочке. А рядом лопата. Видимо снег чистил. Я не знаю, но меня тянет к нему, и я иду, убрав руки в карманы куртки.
Я подхожу к оградке, и замираю рядом с сидящим мужчиной. Смотрю на памятник, и становится дурно.
— Здравствуй отец, — вдыхаю морозный воздух.
Он оборачивается и встает с места.
— Вы, наверное, ошиблись.
— Не узнаешь, пап? — подхожу еще ближе.
— Мой сын умер.
— Тебе так легче живется, зная, что я умер? — внутри все сковала ледяной коркой. — А я живой. Прости, что это правда. Но я живой.
— Мать тебя искала. Но ей сказали, что погиб. А где и как ответ не дали, — его голос дрогнул.
— Мне жаль, что так все вышло. Очень жаль.
— А мне-то как жаль. Я ж поступил как последняя мразь. Она меня так и не простила, — смотрит на памятник. И делает шаг ко мне. — Богдаш, — его голос сорвался.
Я подошел вплотную к низкой оградке, и мы обнялись. Через нее. Отец чуть ниже меня. Уткнулся в плечо, и я чувствую, как дрожат его плечи.
— Сын, прости.
— Пап, оба виноваты. Забыли.
— Да как же такое забыть? Я ж думал, тебя и нет больше. Мать тогда еще удар хватил. Но врачи помогли. Столько лет, Богдаш. Поехали домой. Там погреемся. Ты вон, совсем легко одет.
Дома, там, где я вырос, чувствую себя не в своей тарелке. Даже комната моя оказалась не тронута. Как будто только вышел, а не прошло столько лет.
Мы долго с ним говорили. По душам, обо всем наболевшем. После разговора даже легче стало.
— У меня сын есть. Сам только на днях узнал. Поехали со мной? А? — говорю ему перед тем как идти спать.
— Сын, это хорошо. Еще и девчонку нужно. Тогда полный комплект будет. Да только как же я брошу Оленьку?
— Будем приезжать раз в год. Может, и вернемся обратно. Но хочу пожить пока в свое удовольствие с любимой.
— Ты ж пойми, старику не так-то просто взять и все бросить.
— Пап, ты только подумай. Там внук, мы тебя не оставим.
— Да что же ты за жену то отвечаешь? Вам нужно все обсудить.
— Она не будет против, уверен. Яна, она самая лучшая.
На утро, прощаюсь с отцом. И еду обратно. Это снова минус полтора суток из жизни. Несколько раз разговариваю с Яной. Обещаю вылететь в ближайшее время. Только с Семеном поговорить нужно. И я готов.
— А Лена где? Не хочет проводить неблагодарного пациента? — усмехаюсь, видя помятую рожу друга.
— Она первый день как вышла на работу. Но я передам ей твои слова, — усмехается Алехин.
— Сошлись что ли?
— Как в море корабли, ага. Но брыкается, своенравная.
— Ясно, — объявляют посадку на мой рейс. — Не пропадай. Будем ждать в гости.
Через два часа я приземляюсь в чужом государстве, а еще через два такси высаживает меня у нужного дома.
Мне открывает дверь Петрович.
— Ах ты ж засранец, заставил старика поволноваться, — обнимает так, что кости трещать начинают.
Тут же выруливает из-за угла Ярик. Подрос парнишка, обмениваемся рукопожатиями.
А вот теперь вижу, как из комнаты выходит Яна. Моя малышка. С сыном на руках.
— А вот и наш папа, Богдаш, — целует его в щечку и смотрит на меня, улыбаясь.
— Па, — тянет в мою сторону ручку и улыбается мальчонка.
Яна ставит его на ножки и, держа за ручку, идут ко мне. Я скидываю сумку с плеча, куртку и встаю на колени перед моим сыном, который идет и радостно улыбается и тянется ко мне.
Обнимаю малыша, приподняв на руках. Вдыхаю запах, детский, молочный, сладкий. Так пахнет самый лучший период в моей жизни. Мое лучшее творение.
Глава 45. АлехинЯна. Девушка мечта. О такой можно действительно мечтать и желать в жены. Я присматривался к ней. Да грешен, скрывать не буду. И после исчезновения Богдана тянулся к ней и помогал, от чистого сердца. Но она и взглядом не повела в мою сторону. Обижало? Нет, нисколько. А лишь еще больше ее возвышало в моих глазах. Я завидовал Бо. Белой завистью. Такую преданность и любовь нужно заслужить. И я одно время долго ковырялся в себе, не понимая, что во мне не так. Что я сделал в этой жизни не так? Почему я до сих пор холостяк до мозга костей? Я врач, педант в своем деле. Я зануда и дотошный человек. Может по этому? Одно время меня это расстраивало, но уйдя в мед, а затем и в армию, там и вовсе не было времени на личную жизнь.
