– Во мне внутри человек, – растерянно сказала я. – Господи боже мой, я словно мутант.
А затем пошла будить мужа. Села рядышком, разложив все три теста на подушке перед его лицом, совершенно не подумав о том, в какой жидкости они недавно побывали. А хотя – какая разница? Переживёт. Я вообще мутант, внутри меня человек настоящий.
– Эй, – позвала я. – Давид? Помнишь, я в ту ночь не знала безопасный у меня день или нет?
– Ну, – сонно ответил в подушку он.
– Очень опасный был день, проснись уже.
Он повернулся, один из тестов едва не залез ему в глаз, но вот тут он их точно разглядел. Взял все три, посмотрел на все по очереди.
– Беременная, – сказал он.
– Ага, – согласилась я. – А у нас зубы и Лев орал всю ночь.
– Подумаешь, – счастливо засмеялся Давид. – Девочку мне рожай! Кудрявую! Господи, это самый лучший новогодний подарок в моей жизни!
Подмял меня под себя, обнял крепко-крепко, закрылся лицом в волосы – щекотно. Ну и пусть – вечность бы так лежала. И я только сейчас поняла, что новый год был неделю назад, а я с этой свадьбой вовсе забыла Давиду подарок купить. Что же – сэкономила.
Эпилог второй
Выезды на дачу всегда были шумными и я от них уставала неимоверно, но все равно – любила. Тем не менее сейчас сбежала под выдуманным предлогом и с удовольствием ходила по магазинам, а они пусть вот мучаются там в огромной домине, которую Давид построил на соседнем от моей избушке, участке. Без меня мучаются!
Накупила всякой ерунды, большей частью – ненужной. Посидела в ресторане. Потом поняла – соскучилась ужас. Обратно хочу в свой дурдом, то есть, в дом родной.
За мной шла охрана, без них никуда не выпускали. Идут, пакетами моими шуршат, я в последние годы к ним привыкла. Тем более на мою жизнь особо никто и не посягал, Аделину, и ту Рафаэль увёз за границу, а в качестве носильщиков пакетов моим телохранителям цены не было.
Когда на выходе из торгового комплекса меня окликнули, они напряглись, всегда напрягаются. Окружили меня мощной стеной, правда все ещё шуршащей пакетами.
– Эй, – сказала я из-за их спин. – Меня никто не убивает, может, подружка это!
Голос был женский и стена с пакетами неохотно расступилась. Я выглянула из-за неё. Передо мной – женщина. Наверное, ровесница моя. Шуба норковая, но бюджетная, я наконец научилась в них разбираться. Десяток лишних килограмм, лицо уставшее, волосы не мешало бы помыть. Я не снобка, просто смотрю на женщину, понятия не имею кто такая, а неприязнь необъяснимая уже есть.
– Катя, – позвала меня снова девушка. – Ты меня не узнаешь? Это же я, Дина!
Пригляделась – и правда. Только от красоты осталось не так уж много. И муж имеется, за спиной маячит. И красивый – как хотелось. Только глаза злые и слабовольные, на лице печать пороков. Видимо, от этого Дина и такая усталая.
– Извини, – сказала я. – Охрана просто, Давид с ума сошёл с этой безопасностью… Я пойду, ладно? Меня семья ждёт.
Дина растерянно кивнула и потом долго мне вслед смотрела, я чувствовала её взгляд. Но просто выбросила её из головы. Вечер уже поздний, мои там наверное, и не ели без меня, ждут. А если дети уснули не дождавшись и потискать перед сном не успею? Поневоле заспешила, тем более Давид за последний час звонил уже раз десять.
Пока доехала, совсем темно стало, хоть и лето. Время – скоро одиннадцать. В деревне тихо тихо, из машины вышла – красота. Сверчки только звенят, да комары. В кустах что-то прошуршало – наверное, Геннадий. А может уже его сын, если честно, ежей не очень друг от друга отличаю, но когда приходят – кормлю.
Посмотрела на свою избушку – стоит, родимая. Давид её не раз порывался снести, да я не позволяла. Куда я тогда от мужа уходить буду? Нет, пусть дальше стоит.
Иду осторожно, двор частично перекопан, детей в эту часть не пускают гулять – Давид бассейн затеял. Половины забора нет тоже по этой причине, техника строительная ездит. В доме горят огни, но сам дом тих, словно спят уже все. Фонарь перед крыльцом не горит, все из-за этого бассейна, кабель повредили…
Ступила на крыльцо. Оно большое, целая веранда, на ней кресла стоят и столик, я любила тут чай пить до тех пор, пока двор не раскопали. Охрана осталась в своём домике, я не люблю, когда они вмешиваются, пусть и невольно, в дела семейные.
Поэтому на веранде я одна. Темно, споткнулась о детский тапок в темноте – чертыхнулась. А потом услышала…тихий писк. Пригляделась – корзина. А в ней…. Мама! Шевелится что-то! Я думаю Господи, за что? Ещё одного мужа бандита мне не пережить, одного за глаза хватает! Телефон достала, посветила фонариком и пошла мужа звать.
– Давид! – открыла дверь в дом я. – Вы все пропустили! Нам младенцев подбросили!
– Даже не одного? – удивился он выходя.
Поцеловал меня, на веранду выглянул. А я им любуюсь – все так же красив! Мой греческий бог, мой, больше ничей! По лестнице грохот ног – дети бегут.
– Пять! – ответила я.
Потому что в корзинке их пять. Пять щенков! Судя по виду абсолютно беспородистых, пятнистых дворняжек. Толстопузые, кряхтят, друг по дружке карабкаются, пытаются наружу выбраться.
– Чёрный с белым лбом мой! – сразу застолбил Левка. – Мой, потому что я самый старший!
– Вообще то я старше, – ломающимся голосом сообщил Стефан. Полез в корзину, достал чёрного щенка, перевернул, разглядывая пузо. – Ну и бери, это девочка!
Адам и Демид, близнецы пятилетки, которых я родила Давиду вместо кудрявой девчонки, в голос засмеялись. Им только волю дай смеяться. Лев обиделся и полез в драку. Штефан, наш великий миротворец, полез их разнимать. Щенки наконец выбрались и разошлись по просторной гостиной, все пять.
– Хватит! – вмешался Давид. – Если вопрос не решится мирно, щенкам придётся искать себе более мирных хозяев!
Дети сразу успокоились и щенков распределили. Чёрная девочка оказалась никому не нужной, и мне сразу стало её жаль – нас, девочек, в этой семье катастрофически мало. Надо больше. Шумная толпа пацанов, теперь уже с щенками, с топотом отправилась на второй этаж, а я наконец спокойно прижалась к мужу, прислонилась щекой к его груди.
– А я говорил, покачал головой он. – Девочку рожать было нужно!
– Да ладно, – протянула я, любуясь своими сыновьями, которые по лестнице поднимаются. – Хорошо же получилось!
Конечно, хорошо! Такие же смуглые, в папу. Глазастые! Красивые! Я поневоле загордилась своим организмом, который сумел произвести на свет таких отборных крепышей.
А девочка… кто-то во мне уже есть, правда Давид пока не знает. Вот через две недели на УЗИ уже, тогда и посмотрим, кто там прячется, кудрявая ли девочка, или ещё один сорванец в нашу команду.
Конец
