— Это была Алина.
Так, Алина. Сканер моего разума на поиск имени. Что-то такое слышала. Стоп. Так же звали ту шмару (уж простите за сленг), которая бросила Артема и укатила за границу. Вернулась?!
— Твоя бывшая? — чтобы не ходить вокруг да около, прямо спросила я.
Артем кивнул, и я тихо выдохнула, стараясь не поддаваться эмоциям. Ну, приехала и приехала. У нас свободная страна и все имеют перемещаться, как и где хотят. К сожалению.
— На пару недель всего. Вчера улетела обратно.
Пару недель. Вот как. Именно столько мы не виделись с Артемом. Совпадение? Не думаю. Особенно если прибавить ко всему этот щенячий взгляд и безмолвные мольбы о прощении. Да он просто сигнал «SOS» пытается подать своими глазами.
Значит, показывал достопримечательности. Интересно, а только хорошо известного ей города, или еще и хорошо известного тела?
— У вас что-то было? — я упорно не хотела сегодня строить из себя дурочку и терзаться догадками.
Левин опять промолчал, только отвел взгляд. Как будто мне нужно было другое подтверждение. Я сегодня была просто мисс детектив — ничто не могло укрыться от моего орлиного взора. И его покрасневшую шею, и виновато закушенную губу я определила сразу.
— Да ты издеваешься, — выдохнула я, отступая на шаг.
Снова, на эти же грабли! Когда уже вроде бы научилась доверять и даже начала строить планы на будущее! Когда познакомила с друзьями, привела в свою компанию — черт, да в свой дом! И вот такую подставу!
— Карин, я объясню, — попытался сказать Левин и даже сделал шаг мне навстречу.
Но мне не нужны были его объяснения. Сейчас я хотела только одного — крови. Рефлексы сработали быстрее мысли, и прежде чем я поняла, что делаю, мой кулак впечатался в нос этого козла.
глава двадцатая
Глава 20
Одним ударом брюнетка не ограничилась. Её противник, который был на порядок выше, согнулся, и это дало ей отличную возможность отвесить ему смачную оплеуху, а после пнуть в бедро. Кариной руководил не разум, а холодная расчетливая ярость. Та, которую она так долго сдерживала. И наконец, смогла дать ей волю.
Артем не пытался дать ей отпор — стойко терпел все нападки и ждал, когда эта ведьма выдохнется. Но удар ноги попал прямо в нерв, и то заставило мужчину охнуть. А после — протянуть руки и в два счета скрутить яростно сопротивляющуюся девушку.
— Всё, успокойся, — попытался он что-то сказать, но разве можно было остановить Малышкину, когда ею движет жажда справедливости?
— Отпусти меня! — рыкнула девушка.
— Отпущу, если пообещаешь не бить.
— Я не бить, а убивать тебя буду, кусок урода!
Левин присвистнул:
— Какие речевые обороты! А еще можешь?
И Карина не подкачала, добавив парочку непечатных выражений, посылая мужчину в дальнее и весьма эротическое пешее путешествие. Артем слушал это какое-то время, а потом встряхнул девушку, заставляя замолчать на полуслове.
— Хватит, — сказал он это настолько суровым тоном, что Карина даже впечатлилась.
Правда, лишь на секунду. После чего исхитрилась и затылком ударила мужчину в подбородок. В голове неприятно зазвенело, но Карина добилась своего — её отпустили. Отскочив от Артема на метр, она бросила на него презрительный взгляд.
— Постарайся понять, — выдохнув, сказал Левин.
— Понять что? Как можно быть таким кобелем? — выплюнула Карина, — Прости, как-то не могу в головушке эту информацию утрамбовать.
— Я никогда не скрывал от тебя наличия прошлого. Хорошо, — кивнул сам себе мужчина, — поначалу скрывал. Но потом рассказал всё сам. И для тебя не было секретом, как много она для меня значила.
— И что? Это значит, то нужно сразу же тащить её в постель, забыв обо всем и обо всех? Старые чувства вспыхнули?
Артем не мог ответить на этот вопрос. Потому что и сам не понимал, что заставляло его врать все эти дни, проводя свободные часы в компании бывшей невесты. Наверное, какие-то отголоски прошлого. Или же — что тоже не исключено — Левин пытался понять, чувствует ли что-то к первой своей любви. Понял. Чувствует. Но не любовь. Нет, этим светлым чувством тут даже и не пахло. Левин хотел её, хотел дико, отчаянно, до боли, до дрожи в пальцах. Он был будто пьян, как наркоман, после долгой завязки вновь сорвавшийся.
А всё потому, что Алина была права. Артем не был образцом добродетели. Ему были чужды такие понятия, как верность и моногамность. Он всегда был тем, кто брал и редко спрашивал разрешение. А еще реже — мучился угрызениями совести. Потому что — а зачем? Всё равно об этом никто, кроме него не узнает.
Узнали. И сейчас Карина смотрела не него с таким отвращением, что Артему даже стало не по себе. Но он не сожалел о сделанном. Потому что с Алиной он мог быть самим собой, без масок — жестким, требовательным, властным. Бывшая любовь знала, на какие точки нажать, чтобы у мужчины окончательно сорвало тормоза. И она пользовалась своим знанием и властью все эти дни.
Нет, Артема напрягало лишь одно — что его поймали. Он не хотел причинять девушке боль — всё же она была ему небезразлична. Но против своей природы идти было невозможно. Он пробовал.
— Не вспыхнули, — покачал головой мужчина, — Просто…я такой.
Карина хмыкнула. Теперь в её взгляде читалось не презрение и отвращение. Нет — в её серебряных глазах Артем безошибочно читал разочарование. Настолько острое, что о него можно было порезаться.
— И это твое оправдание? Просто «я такой»? и за это тебя должны все и всегда прощать? А если бы ты был маньяком-педофилом — в суде бы тоже сказал «я такой» — и тебя бы тут же должны были отпустить на все четыре стороны?
Левин поморщился:
— Ты перебарщиваешь с драматизмом.
— Зато ты — с кретинизмом! — парировала Малышкина, — Как ты можешь сейчас стоять рядом со мной, смотреть на меня, как побитый пес — и думать, что я опять закрою глаза на это?
— Ты думаешь, я один такой? — взорвался Левин, — Очнись, малышка! Оглянись вокруг! Это реальный мир, а не сказки, и не книжки о любви, которые вы, девчонки, поглощаете залпом! И в этом мире мужик не ограничивается только одной женщиной! Потому что секс — это одно, и к чувствам он не имеет никакого отношения!
Карина смерила его тяжелым взглядом:
— Если ты и твои дружки живут по такому принципу, это не значит, что все вокруг такие. Есть еще нормальные люди. Ты же — не можешь зваться мужчиной и гордиться при этом тем, что ты — законченный кобель.
Артем рассмеялся:
— Ну и где же тогда эти нормальные люди? — он наигранно огляделся, — Нет их. Ты здесь стоишь со мной — законченным кобелем, который прямо заявляет, что у него к тебе чувства. Настоящие, искренние. А всё остальное — это так, шелуха.
