Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Но постепенно все стало налаживаться — от Зимина отвязались и местные главарьки, и «кум», надеявшийся сделать из него своего «стукача», то бишь информатора. Однако недруги Зимина, не дождавшиеся известия о его самоубийстве (что для них было бы настоящим, самым желанным подарком), наняли сразу трех заключенных, чтобы те его убили. Но Зимину повезло, что к той поре он уже сошелся с несколькими своими товарищами по несчастью (в отряде было трое таких, что отбывали срок за чужие преступления), и о готовящемся покушении его предупредили вовремя. Нападение команды убийц произошло в лесопилке колонии. Там Юрий работал на циркулярке, окромляя доски. Негодяям, попытавшимся толкнуть его на бешено вращающуюся дисковую пилу, он навешал хороших тумаков, при этом не он сам, а один из нападавших попал на пилу, оставшись без руки по самый локоть.
Продажные «законники» из официальных структур тут же обвинили Юрия в том, что якобы тот сам, преднамеренно, напал на «потерпевшего» и нанес ему тяжкое увечье. Однако Зимину удалось доказать, что он всего лишь оборонялся, поскольку находился на своем рабочем месте, а эти трое пришли к нему с другого участка. Кроме того, свою роль сыграло то, что, когда воющий от боли киллер-неудачник, обливаясь кровью, выл и корчился от боли, Юрий быстро наложил ему на руку самодельный жгут из рукава собственной рубахи. Лишь благодаря этому лишившийся руки подонок остался жив. Тем не менее обвинение добилось, чтобы по лицемерно-подленькой статье о «превышении пределов необходимой обороны» к уже имеющимся пятнадцати годам заключения Зимину суд накинул дополнительный «трояк».
Все годы заключения Юрий помнил и знал только одно: во что бы то ни стало он обязан воздать грязным негодяям, виновным в смерти его Насти и потерянных годах, проведенных в заключении. Каждый вечер, ложась спать, он, как молитву, повторял одно и то же: «Я должен выжить, несмотря ни на что! Я должен перенести любые невзгоды и трудности. Я должен выйти на свободу, найти всех, кто загубил Настю и отправил меня за решетку, и воздать им за это!» Проснувшись утром, он благодарил небо за то, что дожил до утра, что его никто за эти часы не убил и он сможет жить дальше. Все его существо было подчинено одному императиву: выжить и отомстить.
Как-то раз один из его друзей — уроженец Чувашии Колька по прозвищу Худой, отбывавший срок за убийство, совершенное соседом, будучи выпускником филфака, склонным к философии, в разговоре с Юрием предупредил:
— Юра, запомни: если ты всю свою оставшуюся жизнь посвятил мести, то кончить можешь очень плохо. Уже не раз такое было, что, когда человек, одержимый местью, наконец-то ее совершал, после этого он очень быстро уходил из жизни. У меня отняли восемь лет жизни за то, чего я не делал, но я мстить не буду. Согласно закону кармы выпавшее мне наказание, скорее всего, — моя кармическая расплата за то, что я, наверное, совершил в одной из прошлых жизней. Поэтому пусть с теми, кто причинил мне зло, расквитается сама Вселенная. Я не берусь тебя отговаривать — ты принял решение, и это твое решение. Бог тебе судья. Я всего лишь озвучиваю свои мысли.
— Коля, я тоже не берусь уговаривать тебя совершить месть, — ответил Зимин. — Не желаешь — твое решение. А что касается моего решения, то я воспринимаю себя как живое орудие воздаяния. Логика проста. Если мне удастся выйти на свободу и совершить задуманное — значит, так и было назначено судьбой. Если я умру до того, как выйду, или по каким-то другим причинам не смогу отомстить, значит, Вселенная против, и мне от задуманного следует отказаться. И еще, Коля, — самое главное: если, разделавшись со всеми этими упырями, я умру, то отчасти этому даже рад, так как жить без Насти я не смогу. А ТАМ я ее обязательно увижу, и мы с ней снова будем вместе.
Когда наконец-то настал последний день отсидки, Юрий, не явив и тени умиления и восторгов по этому поводу, молча вышел за ворота колонии. За годы работы он заработал, даже со всеми вычетами, кругленькую сумму, которая была переведена на его банковскую карту, поэтому материальных затруднений он не испытывал. Сразу же из мест лишения свободы (последние несколько лет он отбывал на Верхней Волге) Зимин отправился в свои родные края. В Светловке его никто не узнал, настолько он изменился за годы, проведенные в ИТК. Да и кому было узнавать? Все его родные или разъехались, или умерли. Поэтому, прибыв в село, Зимин назвался другим именем и прожил там всего несколько дней, так никому и не раскрыв, кто он на самом деле. В первый же день после прибытия Юрий пошел на кладбище. С трудом разыскал там могилы родителей и могилу Насти. Подле нее он просидел до самого вечера. И если по пути в Светловку, внутренне откликаясь на Колькину философию, он вдруг подумал: «А может быть, убивать этих уродов не стоит?» — то на могиле Насти, глядя на ее портрет, Юрий напрочь отверг даже намек на мирничество, вновь решив: никаких поблажек убийцам — мстить, мстить и мстить!
— Расскажите о том, как и с чьей помощью вы обзавелись зажигательными устройствами, — глядя на диктофон, записывающий их разговор, предложил Гуров.
Вновь утвердительно кивнув, Зимин продолжил. Еще в заключении он решил, что все те, кто причастен к убийству Насти и обвинению его в этом преступлении, должны умереть мучительно и страшно. Они должны сгореть заживо — и не менее того. Один из его друзей (назвать его имя Юрий отказался) когда-то учился на пиротехника. Учеником он оказался более чем прилежным, поэтому имел массу сведений не только о том, как изготовить праздничные салюты, но и о некоторых разделах военной химии. Он мог, что называется, «на коленке» сработать напалм и пирогель и очень охотно поделился своими знаниями и с Юрием Зиминым.
Покинув Светловку, Юрий переехал в Кедровое, где устроился на работу сторожем на склад бывшей «Сельхозхимии». Организация, по сути, уже умершая, оставила району «на память» опасный объект в виде немалого объема всевозможных пестицидов, уже давно просроченных, которые надлежало уничтожить особым образом. Ну, почти как химическое оружие, для утилизации которого были построены целые заводы. Но кто и за какие деньги будет строить завод в захудалом провинциальном районе? Поэтому решение проблемы сельскохозяйственных химикатов районные власти отложили «на потом», а чтобы вездесущие «сталкеры» не начали процесс «прихватизации» гексахлорана, граназана и прочих бяк, стали нанимать сторожей для охраны склада. Но поскольку за четыре-пять тысяч в месяц дышать испарениями ядов желающих было мало, Зимина приняли, можно сказать, на ура.
Обследовав склад (открыть куском проволоки замки человеку, отбывшему на «зоне» почти два десятка лет, труда не составило), Юрий среди груд бумажных и полиэтиленовых мешков нашел для себя много полезного и нужного. Там же, на своем рабочем месте, в примитивных условиях, он наладил производство пирогеля. Его он сработал из бензина, купленного на обычной АЗС, из стеариновых свечек, купленных в хозмаге, и кое-каких соединений магния. Этот металл Зимин добыл, купив на базе скупки металлолома обломки блока двигателя «Запорожца». Свои пирогелевые мины он снабдил пиропатроном, который в нужный момент должен был разбросать по всему салону горючую массу, а также электронным таймером.
Разыскав Макальцева и Дадушкина, которые преспокойно жили в Кедровом, что называется, не дуя в ус, Юрий около месяца изучал, чем и когда они занимаются, где бывают, с кем дружат. Больше всего ему хотелось подыскать такой момент, когда два его главных недруга будут ехать в одной машине. Он хорошо понимал, что, убив кого-то одного, этим он напугает другого, и тот уже начнет остерегаться. И вот, как-то раз ему такой шанс выпал. Причем этот день совпал с тем, когда была убита Настя, в чем Зимин увидел знак свыше. Макальцев и Дадушкин зачем-то собрались ехать в Иркутск. Заложив мину в «крузак» Макальцева, Юрий уже считал дело сделанным, но в последний момент Дадушкина кто-то куда-то срочно вызвал, и навстречу своей смерти уехал один Макальцев. Мина сработала без осечки. От Макальцева в обгорелом «крузаке» почти ничего не осталось.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
