Грамон раскурил трубку. Он забыл, с кем имеет дело. Темное Братство умеет заколдовывать людей, и чем слабее колдовство, тем большее количество несчастных может оказаться ему подвержено. Отучить матросов от рома - это маленьким колдовством не назовешь. А вот посадить их на корабли и отправить, скажем, в Дивуар - вполне возможная для колдунов вещь. Значит, ничего пока не случилось. Не повымерли моряки от неведомой заразы.
И вдруг Хью поперхнулся дымом. Между приземистых строений в гавани замелькали фигуры, которые он сперва принял за человеческие. Лемуты! Анджала и Джезекия называли эту породу искусственно выведенных тварей волосатыми ревунами. Сильные, но довольно глупые твари, хотя подставляться под удары их мечей смертельно опасно. Спешат куда-то, может, и ко Дворцу. Им еще далеко бежать... С ними кот? Такой огромный?
На острове Андро не выжили собаки, поэтому Хью и назвал волча котом. Кто же еще может так спокойно бежать вместе с людьми?.. Но теперь он видел, что ошибся. Странные, очень странные и неприятные повадки были у этого крупного мохнатого существа. Будучи животным, оно все равно бежало так, словно человек опустился на четвереньки. Что это?
И тут же еще одна фигурка появилась в поле зрения Грамона. Белый человек в ядовито-зеленой развевающейся на ветру хламиде. Отскочив прочь от окна, коротышка успел заметить, как колдун протянул руку, направленную прямо на него. Одновременно что-то коснулось разума Хью. Ощущение тут же исчезло, не медлить теперь нельзя. Стараясь беречь дыхание, Грамон полетел вниз, перепрыгивая через ступеньки.
Он еще помнил полную беспомощность, которую чувствует человек, чей разум скован колдовством Темного Братства. Да и возможно ли это забыть? С ним еще не случилось ничего страшного, а вот бедный король Том возлюбил колдуна С'Коллу, мерзкого, пустоглазого, всем сердцем, отдав ему на поругание всю страну, весь остров. Отдав с радостью, жалея, что не может отдать больше. Бежать!
Пусть старик Гео сам разбирается с происходящим в гавани, да где бы то ни было. Хью хотел остаться собой. Это как в джунглях, когда он, молодым лойнантом впервые увидел зомби. Оживший мертвец, чье существование напрочь отрицала церковь Матери-Девы, имел лицо знакомого стражника, пропавшего несколько дней назад. Он пах землей и разложением. Тогда Хью, Лоу и Серджо поклялись друг другу, что никогда не оставят в джунглях тел, не отрубив предварительно головы. Кто теперь может отрубить Грамону голову?
Каким-то чудом так ни разу и не упал, не поскользнулся на золе, добежал до самого низа, с разгону вскочил в парк. Куда теперь?.. Не нравилась ему эта тварь на четырех лапах. Что она умеет, чем опасна?.. Впрочем, опаснее колдуна никого быть не может. Хью побежал в сторону города, так ни на что и не решившись. Не бежать же до вечера?
Еще раньше, чем коротышка домчался до медленно оживающих городских улиц, в боку закололо, дыхание стало хриплым. Слишком много рома стал пить последнее время бывший королевский лойнант... Хорошо хоть крестьяне остались только возле Бахамского Храма, а значит встретиться с патрулем шансов немного. Бежать снова в Дом Наслаждений?.. Нет, нельзя два раза прятаться в одном месте. Гавань, они идут из гавани, где нет ни одного грузчика, ни одного матроса, ни одного купца... Сколько там этих тварей?
Слева в переулке показался Дом Наслаждений. И тогда Хью вспомнил о Подземном Канале. Несчастную речушку перекрыли таким количеством мостов, что постепенно она вовсе скрылась под мостовыми. Именно туда оборудованные стоками дома сбрасывают нечистоты. В прошлый раз коротышка добрался по этому мрачному пути до моря. Возможно, это его и не спасет, но позволит оторваться от преследователей хоть ненамного.
Он решительно повернул к Дому Наслаждений. Внутрь ему не нужно, зато стоки здесь устроены таким образом, что легко проникнуть вниз. Стараясь привлекать по возможности меньше внимания, Грамон перешел на шаг, поправил одежду. Вот и крошечный садик у дальнего угла Дома. Изображая вышедшего ранним утром на прогулку горожанина, Хью, заложив руки за спину, не спеша вломился в колючие заросли. Вряд ли это выглядело естественно, но выбирать не приходилось.
Вот и труба, торчит из стены. Между ней и зловонной дырой внизу расстояние, достаточное, чтобы пролез даже весьма полный человек. Что уж там говорить о Хью, изрядно похудевшим за последние дни? Он протиснулся быстро, почти не порвав одежды. Вонь сразу ударила по глазам, вызвала слезы. Мухи взвились тучей. Коротышка припомнил Мать-Деву, хотел даже перекреститься, но счел это кощунством - не время и не место.
Упав вниз с высоты в десяток футов, Хью удержался на ногах. Точнее сказать, он обязательно упал бы, не увязни сапоги в огромной куче дерьма. Раньше такого не было, видимо, это работа крестьян, решил Хью и возненавидел сиволапых всем сердцем. Сделал шаг и взвыл в голос: нога выскочила из сапога. Теперь и почти чистая обмотка испачкалась, и в сапог брызнуло. За это кто-то ответит!
Кое-как осмотревшись, Хью поспешил к морю. Дышать пришлось носом, при этом продолжая внутренне обращаться к Матери-Деве. Только бы не влетела в рот муха! Только не это... Под ногами шмыгали уже известные Грамону после первого посещения этих не столь уж отдаленных от города мест представители животного мира. Крысы, змеи, и невиданные прежде длинные шипящие ящерицы. Хью почти не обращал на них внимания.
Темнота скрывала от него потолок и стены. Там могли гнездиться еще какие-нибудь отвратительные существа, поэтому Грамона ограниченная видимость вполне устраивала. Бежать, бежать вперед, стараясь глубоко не проваливаться, перепрыгивать потоки мутной жидкости, которые и водой-то не назовешь. Бежать, стараясь не думать о колдуне, который, вполне возможно, сейчас находится прямо над ним. Что, если почувствует? Почему-то Грамон знал, что если не думать о Темном, то шансов спастись больше.
Вот впереди дорогу пересекли несколько полосок света. Деревянная мостовая постепенно разрушается, иначе внизу было бы и вовсе темно. Ближе к гавани щели станут шире, появятся проломы, дыры. Но это не интересует Хью, ему нужно бежать до конца, к морю. Оттуда...
Грамон решил сосредоточиться именно на этом "оттуда". Куда он отправится от моря? В гавань нельзя, это значит пойти прямо в пасть к врагу, значит - на юг. Расстояние между ним и джунглями, семьей, кюре Энджи будет расти. Жаль, конечно, но что поделать... Иногда надо просто скрываться, чтобы не расстаться с друзьями навсегда. Впереди забрезжил свет, теперь настоящий. Это выход.
- Мать-Дева, что ж ты делаешь с лысой обезьяной!!! - заревел Хью, когда увидел потоки поды, текущие ему навстречу. - За что еще и это?!
В прошлый раз он вышел во время отлива. Теперь же море входило в Подземный Канал, поднимая в отвратительных круговоротах огромное количество отбросов, засовывая его глубже, будто отказываясь принимать от города такой сомнительный подарок. Грамон чуть ли не со свинячим визгом бросился в эту кашу.
На его счастье река стекала с некоторой возвышенности, и даже в прилив море не могло залить все русло, до самого верха, стыдливо прикрытого здесь совсем уж неструганными досками. Хью выплыл. Разуверившимся в мировой справедливости, изрыгающим кощунства, но выплыл. И когда перед ним открылся Лантик во всем своем великолепии, он вспомнил о морских чудищах.
