В глазах Марго сверкнули гневные искры.
— Они сошли с ума! Это все идиот Поздняк! Свиридов никогда не считал, что ты на это способен!
Андрей отстранился.
— А ты-то откуда знаешь?
Марго опустила глаза.
— Ты работала на спецслужбы? Это они вшили тебе кролика?
— Андрей, — голос Марго дрожал, — я должна, обязана тебе все рассказать. И я клянусь, что расскажу тебе правду. Всю правду, которую я знаю. Но это займет какое-то время. Пожалуйста, постарайся меня не перебивать. Я понимаю, это тяжело и может ранить тебя…
— Ничего, — бросил Гумилев, — я уже привык к ранам.
— И все-таки, постарайся выслушать меня. Потом суди, как хочешь. Договорились?
Андрей кивнул. В конце концов, торопиться ему теперь было некуда.
— Дело в том, что… — начала Марго.
Договорить она не успела. Всю станцию потряс страшный удар, как будто по «Земле-2» со всего размаху ударили молотом. Погас свет. Где-то истошно завыла сирена.
Пол под ногами качнулся и резко ушел куда-то в бок. Марго, вскрикнув, вцепилась Андрею в руку.
— Держись!
Станцию трясло, как больного в лихорадке. Казалось, еще немного, и она развалится на части. Гумилев хорошо знал, что это невозможно — запас прочности у «Земли-2» был рассчитан на космические перегрузки, но страх царапнул его душу стальными когтями.
— Что происходит? — крикнула Марго.
— Не знаю! Надо лечь на пол!
Легко сказать! Пол вдруг вздыбился вертикально, сорвавшаяся с места кровать сшибла Андрея и Марго так легко, как шар в боулинге сбивает кегли. Они покатились по полу, пытаясь уберечь друг друга от падающих со всех сторон предметов. В какой-то момент Андрей оказался зажат между столом и стеной и Марго с неженской силой оттолкнула тяжелый стол ногами.
Все это сумасшествие закончилось так же внезапно, как и началось. Станция покачнулась и встала более или менее ровно, во всяком случае, пол снова стал горизонтальной плоскостью, и находился не над головой.
В полной темноте Андрей добрался до двери и подергал ручку. У него была слабая надежда, что во время аварии могли отключиться электронные замки.
Заперто!
— Ты цел? — голос Марго прозвучал так искренне, что Андрей даже заскрипел зубами.
— Цел. Боюсь, что продолжение твоей истории мне придется выслушивать в темноте.
— А у меня, кажется, ссадина на лбу. Хорошо, что ты меня не видишь. Я сейчас, наверное, ужасно выгляжу.
«Никогда мне не понять этих женщин», — подумал Андрей. Вслух он сказал:
— Рассказывай, Марго. Я слушаю.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Страховка Чена
Июнь 2009 года. Соединенные Штаты Америки. Миннеаполис, штат Миннесота
1
Федеральные агенты Ковальски и Маккормик вышли из машины, припаркованной на углу 45-й авеню и Брунсвик-авеню ровно в шесть часов утра. Нажав на брелок сигнализации, Ковальски швырнул в урну пустой бумажный пакет из «Макдо-налдса» и попал с расстояния в пять шагов.
— Ты видел, Буч? — спросил он Маккормика. Шон Маккормик, маленький быстрый шотландец, получивший свою кличку еще на первом курсе Академии ФБР в Куантико[3], удивленно поднял рыжие брови.
— Видел что?
— Мой бросок! Черт, ну почему, когда у тебя получается что-то по-настоящему выдающееся, рядом не оказывается ни одного зрителя!
— В следующий раз свистни мне, когда соберешься спеть в пятницу вечером в караоке. Если останусь жив, обязательно Расскажу об этом историческом событии своим внукам.
— Иди в задницу, — разозлился Ковальски.
Они пересекли улицу и вошли в темноватый холл дома напротив. Дом был не из тех, в котором ожидаешь встретить консьержа — многоквартирная развалюха в не самом благополучном районе Миннеаполиса. В таких селятся люди, не нашедшие или потерявшие свое место в социальной структуре, атакже разнообразные иммигранты со всего света. Человек, которому намеревались нанести визит Ковальски и Маккормик, относился к числу последних.
Агенты поднялись на лифте на восьмой этаж и прошли по пропахшему кошками коридору. Нужная им квартира находилась за углом. Узкий коридор не позволял развернуться, но Ковальского это не смутило. Он прислонился к стене, поднял ногу, согнул ее в колене и мощным ударом выбил дверь квартиры напротив. Маккормик немедленно нырнул в проем, держа обеими руками большой черный «Магнум».
— Лежать! — рявкнул он из глубины квартиры страшным голосом. Голос у Маккормика был громоподобный, совершенно не вязавшийся с его субтильной внешностью. — Руки за голову!
Ковальски быстро прошел в кухню, затем заглянул в ванную — нет ли в квартире посторонних. Они следили за домом восемь часов, и были уверены, что человек, которого они ищут, в квартире один, но осторожность еще никогда никому не вредила. Вернувшись в прихожую, Ковальски попытался кое-как пристроить на место дверь, и только потом отправился поглядеть на человека, которого они с Маккормиком выслеживали уже третью неделю.
Человек, известный им как Али Хавас, лежал на полу лицом на коврике для намаза. Он был одет в просторную черную рубашку и не стеснявшие движений широкие черные брюки. Маккормик, целившийся ему в голову из своего «Магнума», стоял между Али Хавасом и деревянным столиком на колесиках, служившим некогда тумбой для телевизора. Теперь столик был больше похож на прилавок оружейного магазина: на нем лежал короткий автомат странной формы (Ковальски узнал шведский «Ингрем»), два пистолета и круглая, как апельсин, граната.
Осведомитель, рассказывавший агентам о привычках Али Хаваса, особо подчеркивал, что тот никогда не расстается оружием. Никогда — кроме тех пяти раз в сутки, когда правоверные мусульмане возносят хвалу своему Аллаху, повернувшись лицом к Мекке.
Именно поэтому Ковальски и Маккормик рассчитали время операции таким образом, чтобы оно совпало с утренней молитвой. Видимо, Аллах был рассержен за что-то на Али Хаваса, потому что не дал ему нескольких секунд, чтобы дотянуться до столика с пистолетами.
Ковальски с интересом осмотрел оружие, потом несколько раз сфотографировал столик и убрал стволы от греха подальше. Присел на корточки над Али Хавасом. Тот лежал неподвижно в странной расслабленной позе, будто загорал на пляже в Малибу. Агенту захотелось поднять его за волосы и несколько раз ударить головой об пол, но это было невозможно — Али Хавас был лыс, как бильярдный шар. Вся растительность, отпущенная ему Аллахом, ушла в бороду.
— Мы знаем, кто ты, — сказал ему Ковальски. — Мы знаем, что ты сделал.
Человек на полу молчал. Непонятно было, слышит он обращенные к нему слова или пребывает где-то далеко, рядом с пророком Мухаммадом.
