– Все с ней так, – Берхарт прикрыл глаза, а потом и вовсе зевнул. – Отец не может оставаться в замке надолго. Я давно хотел поговорить с ним об одном ритуале.
– Что за ритуал? – заинтересовалась я.
Берхарт тут же встрепенулся, открывая глаза и подаваясь вперед.
– Ты ведь знаешь, что скрепленные магией узы – нерушимы?
Я кивнула.
– Все это знают. И я не считаю это правильным. Да, из-за воздействия уз поначалу кажется, что влюблен, но часто бывает так, что вскоре такой связанный начинает понимать, что его связали с совершенно неподходящим ему человеком. Это нам так повезло, но отец... Мать совсем его не любит, а теперь еще и вредит. И я уверена, что таких людей много. Мне кажется, что магии нужно давать людям шанс разойтись, если вдруг окажется, что находиться вместе у них нет никакого желания.
– Ну, ну, сестренка, чего ты так разошлась? – Берхарт улыбнулся. – Я думаю точно так же, как и ты. Я давно понял, что наши родители рядом лишь потому, что связаны магией. Если бы они могли, то давно разбежались бы в разные стороны и благополучно забыли друг о друге. Боюсь, – Берхарт тяжело и как-то даже обиженно вздохнул, – что наша мама и о нас, своих детях, с радостью забудет.
– Вряд ли она забудет вас, – я пожала плечами и схватила полупустую кружку, которую не так давно поставила на стол, словно стараясь ею закрыться от неприятных мыслей. – Это меня она не любит и отца. А вот вас...
– Терпит, – отмахнулся Берхарт. – Это не любовь, Амелия.
– Зря ты так говоришь, – я упрямо поджала губы. – У нее своеобразная любовь, но она не монстр, который не любит своих детей вообще. Просто она ее не слишком... показывает. Так что там ты говорил о ритуале? – постаралась я перевести тему.
– Да, ритуал. Я кое-что придумал. Ну, не совсем я, вернее, совсем не я. В общем, неважно. Я переработал один древний ритуал и могу с полной уверенностью утверждать, что благодаря ему мы сможем разорвать магические узы, – договорив, Берхарт замолчал и замер, не отрывая от меня выжидающего взгляда.
– О, Берхарт, это же просто великолепно! – воскликнула, не став разочаровывать брата. – Но не опасно ли это?
– Нет, – Берхарт расслабленно улыбнулся. – Мама будет полностью свободной и сможет делать то, что ей захочется. Но вот с отцом не все так просто.
Я встревожилась.
– С ним ведь ничего страшного не случится?
– Нет, но сразу после разрыва старых уз ему надо будет в течение нескольких часов связать себя другими. К сожалению, без этого он уже не сможет. Отцу слишком много лет, чтобы он мог позволить себе жить без жизненной силы женщины.
– Не понимаю, зачем нас сотворили такими, – я нахмурилась. – Можно подумать, без таких жестких условий люди бы не влюблялись и не связывались друг с другом на всю жизнь.
– Кто знает, – Берхарт пожал плечами, задумавшись. – Возможно, и стали бы. А может, и нет. Мы разные, Амелия. Не удивлюсь, если люди без уз и в самом деле предпочли бы жить отдельно, время от времени встречаясь для удовлетворения своих желаний.
Вздохнула, не став озвучивать свои мысли. Я не считала, что люди без принуждения не способны любить, но спорить с братом сейчас не хотелось.
– И где нам взять отцу женщину, которая ему подойдет? – спросила, решив, что пофилософствовать можно будет и потом, а вот реальность не станет ждать.
– А вот это уже не наша забота. Тем более что... – Берхарт усмехнулся, но резко замолчал, так как дверь в комнату открылась, – у него вроде как есть кто-то, – совсем тихо закончил он.
Я поставила кружку на стол и обернулась.
– Ариадна, – улыбнулась я, вставая и направляясь в сторону жены брата.
Ариадна стояла в дверях и, прищурившись, рассматривала Берхарта. Услышав и увидев меня, она тут же смягчилась в лице и раскинула руки в стороны, делая несколько шагов в мою сторону.
– Амелия, как я рада тебя видеть!
Я обняла девушку, замечая, что в комнату заходит Бенедикта и деловито осматривается, а следом за ней, будто на привязи, с глупым выражением на лице гордо вышагивает Олларт.
– Хороший замок, – выдала заключение Бенедикта, совершенно по-хозяйски проверяя спальню и гардеробную. – Уютные комнаты. Я не против пожить в Вальгарде. Ты ведь приглашаешь, Амелия?
Бенедикта весело засмеялась, отчего полные груди всколыхнулись. Взгляд Олларта мгновенно прикипел к этому зрелищу.
Я засмеялась в ответ, забавляясь реакцией брата на свою жену. Отпустив Ариадну, обняла подошедшую Бенедикту, едва не задохнувшись от той силы, с которой она меня сжала.
– Добро пожаловать в Вальгард, – сказала я, отступая на шаг. – Рада вас видеть. Конечно приглашаю! Как же иначе?
Часть 32Не успели мы как следует поприветствовать друг друга и обменяться последними новостями, как в комнату снова постучались. Бенедикта, совершенно не стесняясь, разрешила войти, явно чувствуя уже себя как дома. Ариадна же, прищурившись, оглядывала Берхарта, который старательно делал вид, что у него все просто замечательно.
– Какая прелесть! – воскликнула Бенедикта, привлекая к себе наше внимание.
Я в этот момент наблюдала за Берхартом и его женой, поэтому не сразу увидела, кто вошел.
– Погляди, Амелия, оно же стоит целое состояние! – не унималась Бенедикта, забирая из рук служанки богато украшенное маленькими прозрачными камнями платье. Кроме него была еще и королевская накидка горько-коричневого* цвета, отороченная белоснежным и даже на вид теплым мехом.
Я тут же встала и подошла к Бени, вместе с ней невольно восхищаясь тонкой и искусной работой мастериц.
– Вот это я понимаю, – выдохнула Бени, поглаживая кончиками чуть пухлых пальцев золотистые кисточки, которые должны были удерживать накидку на плечах, – королевский наряд. Кстати, а где твоя корона?
– А? – я оторвала взгляд от вышитых белоснежных листьев клевера*, которыми было украшено платье. – Да, сейчас.
Немного заторможенно войдя в комнату, подхватила с тумбочки корону и, чуть повертев ее, все-таки надела на голову.
– ...церемониальное, разве не видно? – застала я конец фразы Ариадны, которая стояла теперь около Бени и внимательно рассматривала платье, словно пыталась найти в вышивке или же нашитых камнях какой-то изъян.
От ее слов у меня все в груди екнуло. Церемониальное? Это ведь означает...
– Как вовремя мы приехали, – Бенедикта радостно заулыбалась. – Как раз к самому главному.
– Это к чему это? – спросил Берхарт, стараясь не улыбаться слишком сильно.
– Как это к чему? – возмутилась Бени, уперев руки в бока, а потом не выдержала и засмеялась. У нее был приятный смех, заразительный такой, густой. Когда Бени смеялась, хотелось присоединиться к ней. – К пиру, конечно же, умник ты наш. О, ты в короне!
