– Что вам понадобилось здесь в такую рань? –спросила Мириам.
– Зашли проверить один из пикапов. Прошлой ночью ондоставил нам немало хлопот. Ну и заодно погрузить кое-что из того, чтопонадобится завтра для ночного дежурства.
Заметив, что они с любопытством разглядывают новое лицо,Мириам представила им Офелию.
– Идите к нам, – с усмешкой предложил узкоглазыйюноша. – После ухода Эгги у нас не хватает людей.
Все трое дружелюбно и приветливо разглядывали Офелию.
Узкоглазого юношу звали Боб, второго, с негроидными чертамилица, – Джефферсон, а девушку – Милагра, но юноши называли ее простоМилли. Через пару минут они отправились в гараж, в котором стояли пикапы.
– А чем они занимаются? – с интересом спросилаОфелия, подхватив очередную стопку папок.
– Выездная бригада. Настоящие герои, скажу я вам.Только все, кто там работает, немного чокнутые. Ездят по улицам каждую ночь,пять дней в неделю. Есть еще одна команда, они работают только по выходным. Ноэти ребята… знаете, они просто потрясающие, честное слово! Все трое. Как-то разя тоже увязалась с ними. Как только у меня сердце не разорвалось, просто незнаю. А уж страха-то натерпелась! – Круглые глаза Мириам сияли восторгом иблагоговением.
– А это не опасно для женщины? – Офелия былапотрясена. Да, похоже, они и в самом деле герои, решила она.
– Милли знает свою работу. Она ведь коп. Просто сейчасона временно не работает – получила пулю в грудь и лишилась одного легкого. Новсе равно с ней лучше не связываться. И в рукопашном бою ей нет равных. Так чтоони за ней как за каменной стеной.
– Это она тогда получила шрам? – замирающимголосом спросила Офелия, испытывая невольное уважение к этим людям.
Нужно обладать недюжинной храбростью, чтобы делать то, чтоделали они. А эта девушка с лицом испанской мадонны была к тому же красива так,что захватывало дух. И шрам ничуть ее не портил. Но Офелию снедало любопытство.
– Нет, шрам она получила, когда была ребенком. Еще одинпример жестокости. Ее ударил собственный отец. Пытался изнасиловать ее,подумать только! По-моему, ей тогда было лет одиннадцать.
Такое случалось сплошь и рядом, но Офелия вздрогнула, как отудара. Ее поразило, что несчастной Милли было тогда столько же лет, сколькоПип.
– Может, поэтому она и пошла работать в полицию, –добавила Мириам.
День для Офелии был удивительный. Бездомные толпились всевремя: мужчины и женщины всех возрастов приходили сюда, чтобы помыться, поесть,поспать, а некоторые – просто для того, чтобы хоть немного побыть в тишине ибезопасности. Некоторые выглядели на редкость прилично, зато остальные,грязные, с испуганными, почти безумными глазами, производили неизгладимоевпечатление. У многих на лицах проступала печать беспробудного пьянства, анесколько человек оказались явно наркоманами. Правда, на этот счет вВекслеровском центре существовали твердые правила. Алкоголь и наркотики былипод запретом, но если попадавший сюда имел более-менее пристойный вид, емуразрешали остаться.
К тому времени как Офелия, пообещав прийти завтра, вышла изприюта, ее переполняли бурные впечатления. Уже сейчас она не могла дождаться,когда вернется сюда снова. Всю дорогу до дома она взахлеб рассказывала обувиденном Пип. Та тоже была потрясена, но не только тем, что узнала о приюте,сколько тем фактом, что ее мать решилась по доброй воле работать в таком месте.
В тот же вечер, когда позвонил Мэтт, она выложила ему всеновости. Офелия находилась наверху, принимала душ. Потом прямо в махровом полотенцеспустилась вниз. За весь день у нее не оставалось времени даже перекусить, исейчас она с удивлением почувствовала, что зверски проголодалась. Пип все ещеболтала по телефону.
– Мэтт просит передать тебе привет, – сообщилаПип, на минуту оторвавшись от телефона, пока Офелия торопливо делала себесандвич. За последние несколько дней у нее появился аппетит.
– И ему от меня тоже, – набив рот, пробормоталаОфелия.
– Мэтт говорит, это очень здорово, что ты собираешься уних работать, – бросила через плечо Пип и тут же защебетала о какой-тостатуэтке, которую лепила на уроке труда. Потом не преминула сообщить, чтовызвалась помогать выпускать школьный ежегодник. Ей нравилось болтать с Мэттом,хотя, конечно, такой разговор совсем не то, что там, на берегу. И все жегораздо лучше, чем не общаться совсем. И вдруг Пип позвала к телефону Офелию.
– Похоже, у вас страшно интересная работа, – судовольствием присвистнул он. – Я угадал?
– Интересная – не то слово. Жуткая, удивительная,замечательная, вонючая и веселая и грустная одновременно. Но она мне нравится.А люди, которые там работают… нет, у меня даже слов нет! Даже те, ктообращается туда за помощью, тоже очень славные.
– Нет, вы все-таки удивительная женщина! Я просто поражен!
Мэтт ничуть не лукавил. Офелия с первого взгляда произвелана него неизгладимое впечатление.
– Перестаньте. Я весь день провозилась с документами исейчас просто с ног валюсь. И к тому же понятия не имею, чем мне предстоитзаниматься. И возьмут ли меня вообще – все решится только в конце недели.
Офелия пообещала проработать три дня. Впереди еще два, ноона уже успела полюбить эту работу.
– Возьмут. Только обещайте, что не станете рисковать.Помните о Пип.
– Я помню. – Ей вспомнилось, как Луиза назвала еематерью-одиночкой, и Офелия поежилась. – А как там у вас на пляже?
– Без вас совсем пусто, – уныло сообщил Мэтт. Вседва дня погода стояла на удивление солнечная и жаркая. Сентябрь на побережьевсегда был самым теплым месяцем в году, и Пип с Офелией ужасно не хотелосьуезжать. – Я тут подумал: может, я выберусь на выходные проведать вас. Иливы приезжайте ко мне, если хотите.
– Мне казалось, Пип говорила, что у нее в субботутренировка по футболу… Может, лучше в воскресенье?
– Я не хотел бы нарушать ваши планы. Так можноприехать?
– Приезжайте! Пип будет в восторге. И я тоже, –радостно ответила Офелия.
Несмотря на долгий и трудный день, настроение у нее быловеликолепное. Работа в приюте словно влила в нее заряд бодрости.
– Тогда приглашаю вас обеих на обед. Узнайте у Пип,куда бы ей хотелось пойти, хорошо? Заодно расскажете мне поподробнее о своейработе. Сказать по правде, я просто умираю от любопытства.
– Ох, не думаю, что мне поручат что-то по-настоящемуважное. Неделю меня будут вводить в курс дела, а потом скорее всего я простобуду, что называется, на подхвате – заниматься бумагами, бегать к телефону. Ивсе равно лучше, чем ничего. – И уж конечно, лучше, чем сидеть вопустевшей комнате Чеда, рыдая в подушку, подумала она.
Мэтт молча согласился с ней.
