Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Все это просто художественный вымысел, и ничего больше! – отчего-то разозлился Алексей.
– Тебе неприятно, что я похвалила работу твоего конкурента? – искоса взглянула на него Рита, и эти слова еще больше рассердили Алешу. Угораздило же его жениться на психологе! Все-то она знает, все-то понимает. Особенно то, что ему хотелось бы скрыть. А она продолжала давить на больное место:
– Знаешь, в том, что касается твоей работы, ты часто напоминаешь мне Лизку. Я однажды похвалила при ней соседского ребенка, какая, говорю, красивая девочка! А Лизка вдруг в рев: «А я, значит, некрасивая, да?»
– Но ведь ты не сомневаешься в том, что я у тебя самый красивый, самый талантливый и вообще самый лучший?
Алексей попытался сделать так, чтобы слова прозвучали шутливо, но у него это не получилось.
– Ни секунды не сомневаюсь, – поддержала игру Рита и поцеловала его в нос.
Инцидент был исчерпан, ссоры не произошло, но горечь в душе осталась…
Премия за лучший сценарий в итоге досталась «Судьбе». Награду вручал маститый кинокритик, с которым Алексей был шапочно знаком и мнением которого очень дорожил.
– В номинации «Лучший сценарий» побеждает фильм «Я не верю судьбе» сценариста Ольги Павловой, – объявил он.
В первую секунду Алексей даже не понял, что это она – его Оленька. Он никогда не называл ее полным именем и не обратил внимания на ее довольно распространенную фамилию. Догадался, кто стоит перед ним на сцене, только тогда, когда Рита больно сжала его руку.
Олю нельзя было не узнать. Все такая же тоненькая, подвижная, большеглазая, только нежный, как он говорил, ангельский румянец на лице сменился бледностью, почти синевой. Может, она сильно волновалась и не выспалась перед оглашением результатов конкурса? Волосы, раньше распущенные и спускавшиеся ниже талии, теперь, казалось, стали темнее и были собраны в тугой блестящий узел. И бледность, и прическа ей очень шли. Оленька стала похожа на английскую аристократку – невозмутимую, холодную, строгую, с гордой посадкой головы.
У Алексея закружилась голова. Ему захотелось тут же взбежать туда, на сцену, где заслуженный критик расточал казенные похвалы его бывшей любовнице, и упасть перед ней на колени. Или сжать ее в объятиях, смять элегантное платье из бледно-желтого воздушного шелка. И распустить этот узел прически – интересно, какой длины сейчас ее волосы?
Рита сжимала его руку так сильно, что ее ногти больно впивались в его ладонь. А Оленька, казалось, совсем не слушала речь ведущего. Она оглядывала зал, и Алеша понял, что она ищет его. Ему тут же захотелось спрятаться или даже исчезнуть – таким укоризненным и беспощадным был этот взгляд.
Сразу после церемонии награждения Рита заговорила об отъезде.
– Нам больше незачем сидеть в этой дыре. Тем более если завтрашний банкет будет такой же, как в первый день, то я вообще не понимаю, зачем туда идти.
Алексей ясно осознавал, что она переживает и ревнует, и ругал себя за то, что, очевидно, не сумел казаться достаточно безразличным на вручении наград. Возможно, им и правда следовало бы уехать – но он не мог этого сделать. Просто не мог – и все. И он принялся уговаривать жену, на ходу сочиняя какие-то малоправдоподобные доводы, вроде запланированной на завтра важной встречи. Рита молча выслушала его и в итоге согласилась. Но по выражению ее лица Алеша понял, что она не поверила ни единому его слову. И старалась ни на минуту не оставлять его одного. Ни вечером, после церемонии награждения, ни на другой день на банкете. На котором, кстати, Оленька так и не появилась.
Под пристальным взглядом жены Алексей не мог ни крутить головой, высматривая ее, ни даже выказать свое разочарование. Он улыбался, шутил и делал вид, что ему весело, а на душе меж тем скребли кошки. Почему она не пришла? Неужели уже уехала? Черт, и почему он раньше не узнал, что она здесь? Как бы ее разыскать? Возможно, она остановилась в той же гостинице? Интересно, а сколько вообще в этом городе гостиниц?
Но рядом постоянно была Рита, и значит, о поисках Оленьки не могло быть и речи. Банкет затянулся. К себе в номер они вернулись далеко за полночь, но Алексей долго не мог уснуть. А потом проснулся на рассвете и сразу понял, где искать Оленьку. Изо всех сил стараясь не шуметь – счастье еще, что номер был двухкомнатный, – он поднялся, торопливо оделся и, выйдя из гостиницы, направился в прилегавший к ней парк.
Оленька действительно была там, сидела на скамейке у газона, где было больше всего ярких желтых одуванчиков. Тоненький стройный силуэт в вечернем платье того же оттенка, что и цветы, с той же прической – словно пришла сюда еще позавчера и никуда не уходила. Другая женщина, возможно, смотрелась бы в подобной ситуации странно, а то и нелепо – рано утром в вечернем туалете, в провинциальном парке, среди плохо одетых стариков и мамочек с колясками. Но с Олей почему-то этого не произошло. Как будто так и надо, так и должно быть.
– Здравствуй, Оленька, – он осторожно присел рядом.
– Здравствуй, – прозвучал в ответ до боли знакомый низкий голос. Она не удивилась, не обрадовалась, не отодвинулась. Даже не повернулась в его сторону. Но по тому, как вдруг напряглось, натянулось, точно струна, ее тоненькое тело, он понял, что она его ждала. Слишком уж хорошо он помнил это напряжение. Тогда, давным-давно, она именно так реагировала на его прикосновения, и даже просто на его приближение, за которым, как они оба знали, сразу же последуют объятия и поцелуи. Больше всего на свете Алексею сейчас именно этого и хотелось – обнять ее. Но он не решался.
– Тебя стоит поздравить, – произнес он просто для того, чтобы прекратить томительную, невыносимую паузу.
Оленька вдруг посмотрела на него в упор. С такой горечью, с таким отчаянием, что тут же понял – она все еще его любит. Любит, как будто не было этих девяти лет. Как будто он так и остался для нее единственным мужчиной, как она называла его когда-то.
Она отвела взгляд.
– Не стоит.
Он понял: и правда, не стоит. С чем ее поздравлять? С разбитой жизнью?
– А я почему-то думал, что ты выйдешь замуж за Миславского, – пробормотал Алексей, чтобы избежать неловкости.
Он и правда так думал – ведь столько всего, описанного им в романах, сбывалось. Вероника ведь нашла свое счастье в Швейцарии – точь-в-точь так, как он предрек ей это в «Одуванчиковом лугу».
Оля в ответ лишь криво усмехнулась.
– Ты что, не знаешь, что Миславский – голубой? – равнодушно спросила она.
И снова замолчала.
Так, не произнося ни слова, они сидели довольно долго. Больше всего Алексея раздражало то, что он не может понять, хочет ли она, чтобы он остался? Или наоборот, чтобы ушел сию минуту?
– Скоро все это будет белым, – вдруг сказала она и плавным жестом обвела поляну. Он вспомнил, какие красивые у нее руки. – Любовь – как одуванчики. Сначала она одна, потом другая… А потом подует сильный ветер – глядишь, а ее уже и вовсе нет. Умерла.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
