Я не сказала ни слова, но по коже у меня пробежал холодок.
— Я один из тех людей, которых принято считать хорошими и надежными, Ридли. Если у вас появятся проблемы, я приду вам на помощь. Вы слышите меня, Ридли? Вы понимаете, о чем я говорю?
Я где-то читала, что копов специально учат тому, чтобы они часто повторяли твое имя, — это переводит отношения из разряда официальных в личные. Могу сказать на собственном опыте, что этот прием сработал.
— Вы стали свидетельницей убийства. Если кто-то решит, что вы видели что-то лишнее, или захочет устранить малейшую возможность…
Детектив Сальво замолчал, позволяя моему воображению закончить мысль.
— Короче говоря, будьте осторожны. Теперь вам лучше все время оглядываться.
Я снова кивнула, боясь, что мой голос выдаст обуревавшие меня эмоции. Если детектив был намерен напугать меня, то ему это удалось. Я вспомнила, как Джейк сказал, что полиция — это последняя инстанция, в которую мы обратимся.
— Я свяжусь с вами, Ридли, — сказал детектив Сальво, положив мне на руку свою ладонь. — Можете позвонить мне хоть ночью, хоть днем, если вспомните что-нибудь, относящееся к делу. Позвоните, если у вас будут неприятности.
— Хорошо, — ответила я. — Спасибо.
— Мне нет необходимости напоминать, что вы должны оставаться в городе.
Он посмотрел на меня отеческим взглядом. Затем Сальво и офицеры начали спускаться по лестнице. Я ждала, пока не услышала, как хлопнула входная дверь. После этого я быстро побежала в квартиру Джейка. Я постучала в дверь, но мне никто не ответил. Я дернула за ручку и толкнула дверь, но она была заперта. Я постучала снова, но в ответ услышала лишь тишину.
Глава семнадцатая
— Офис Александра Гарримана, — ответил мне строгий голос.
— Это Ридли Джонс, — сказала я. — Он у себя?
Наступила небольшая пауза.
— Одну минуточку.
Обстоятельства заставили меня позвонить адвокату дяди Макса. Я стала свидетельницей того, как был убит человек, а затем сбежала с места происшествия. Мужчина, с которым я спала, оказался лжецом, не посчитавшим нужным даже упомянуть свое настоящее имя, не говоря уже о более важных вещах. В моей квартире побывала полиция, и меня попросили не покидать пределов города. Цепкие когти закона впивались мне в спину.
— Ридли! — громким радушным голосом приветствовал меня Александр Гарриман.
Он говорил так, словно мы были знакомы с ним всю жизнь, хотя в общем-то так и было.
— Чем могу быть полезен?
— Думаю, что я попала в переделку.
Наступила пауза.
— Какого рода переделку? — спросил он, и его голос стал серьезным.
— Я стала свидетельницей убийства.
— Я вынужден прервать тебя. Не говори больше ни слова.
— Что?
— Я предпочитаю не вести такие разговоры по телефону. Ты можешь приехать ко мне в офис?
Я приняла душ, стараясь собраться с силами. В зеркале, висевшем в ванной комнате, я казалась вполне нормальной, если бы не темные круги, появившиеся у меня под глазами, и не складка на лбу. Я поймала такси на Первой авеню и направилась к Центральному парку, где собиралась встретиться с адвокатом моего дяди.
Офис Александра Гарримана выглядел шикарно, но не напыщенно. Роскошь дуба и кожи не бросалась в глаза. Повсюду были восточные ковры и сувениры из Азии и Африки, которые так любил и мой дядя Макс. Огромный красный Будда счастливо улыбался мне из своего угла. Маска какого-то племени, украшенная гигантскими красными перьями, казалось, разделяла мою озабоченность и мрачно взирала на меня, возвышаясь над рядами полок, которые были заставлены книгами по юриспруденции.
У меня просто в голове не укладывалось: я переживаю такие неприятности, а моих родителей нет рядом со мной. Раньше, даже получив плохую оценку, я звонила отцу, чтобы пожаловаться. У меня вдруг возникло ощущение, что я навсегда попрощалась с прошлым и теперь могу исчезнуть, стать маленькой и незаметной.
— Мне жаль, что ты не связалась со мной до того, как поговорила с детективом, — сказал Гарриман, после того как выслушал мою историю, начиная с первой записки и заканчивая визитом детектива Сальво. Я пожала плечами.
— Вообще-то тебе надо было позвонить мне еще тогда, когда началось это преследование, — сказал он, отклоняясь на спинку кресла и глядя на меня.
— У меня, к счастью, нет достаточного опыта в такого рода вещах, — ответила я и потерла глаза, пытаясь стряхнуть с себя усталость.
— Конечно, я понимаю, — ответил Гарриман, наклоняясь вперед и опуская локти на свой дубовый рабочий стол огромных размеров. Мне кажется, он был не меньше автомобиля.
— Что мне теперь делать?
— Мой совет? Сделать перерыв. Поехать домой к родителям на некоторое время. Я позвоню детективу Сальво и сообщу ему, что теперь ему придется связываться с тобой через меня. Если тебе предстоит разговор с полицией, с сегодняшнего дня ты должна это делать только в присутствии своего адвоката. Ты не совершила ничего дурного и ни в чем не виновата.
Его слова звучали убедительно и легко. Соблазнительно, я бы сказала. Залезь назад в свою нору и пересиди там. Забудь обо всем, как будто ничего и не было.
— Мне кажется, что причина твоих неприятностей уже устранена, — сказал Гарриман. — Если ты пожелаешь, то все утрясется само собой.
Я встала и подошла к полке с фотографиями, висевшей справа от стола Алекса. Из окна его кабинета открывался вид на Центральный парк и Пятую авеню. «Устранена». Мне показалось, что Гарриман выбрал очень странное слово, чтобы сказать о смерти человека, который мог быть моим отцом.
— Кристиан Луна думал, что я его дочь. Он приехал, чтобы разыскать меня, а его убили, — произнесла я, глядя на гудящую дорогу внизу. — Как такое может утрястись само собой?
— Этот человек, кем бы он ни был, не может называться твоим отцом. В этом ты можешь не сомневаться.
Адвокат произнес это так уверенно, что я невольно оглянулась на него.
— Я хочу сказать, — пустился Гарриман в объяснения, посмеиваясь, — как можно верить этому типу? Он является сюда через тридцать лет, и что? Ты ему поверила, Ридли? Ты же умная девушка.
Я ничего не сказала, продолжая смотреть на Алекса, не отводя взгляда. Я пыталась найти логическое объяснение происходящему, но не могла. Я знала, что эту проблему так просто не решить.
— Хорошо, — произнес он, разводя руками. — Давай сделаем анализ ДНК.
Почему я сама до этого не додумалась? Внутри у меня все перевернулось. Может, я и не хотела знать правду? Вопрос был, очевидно, не так опасен, как ответ, который я могла на него получить.
— Видишь, — сказал мне Гарриман, когда я так ничего и не возразила, — ты не очень стремишься узнать правду, не так ли?
