Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
В день «Х», когда Зяма ушла в школу, Алевтина через полчаса подъехала к охране и, помахав рукой секьюрити, умчалась в город. Минут через сорок то же самое проделала Липа.
Но через короткое время они обе тайно вернулись в родное гнездышко, выпили для поддержания сил кофе и решили приступить к созданию беспорядка.
– Иди в мою спальню, – велела Аля, – достань деньги, положи их в конверт, потом отвезешь его к Шереметовой. Живо вышвыривай шмотье из шкафа. Я на пару минут забегу в туалет!
Липа обшарила шкаф, потом взяла из секретера пачку денег, вспомнила, что забыла конверт на кухне, повернулась и увидела… Зяму, которая неожиданно вошла в комнату матери. Оцените ситуацию! Алевтины нет дома, а ее подруга, заодно и домработница, шарит в спальне хозяйки. Секретер и шкаф открыты, Липа не стала захлопывать ни дверцы, ни крышку. Зачем? Все равно придется содержимое выкидывать. А в руках у нее солидный «кирпич» купюр.
– Эй! – крикнула Зяма. – Это что? Зачем ты взяла деньги?
Догадываетесь, о чем подумала девочка?
Олимпиада растерялась. Что сказать? Правду? Но девочку нельзя посвящать в эту историю. Что ей соврать? Как назло, ни одной мысли не пришло в голову. А Зяма закричала:
– Там у мамы лежит чемоданчик с украшениями! Она никогда никому не разрешает в секретер лазить. Ты воровка!
– Хватай кочергу! – раздался голос Али. – Тресни ее! Быстрее! Иначе я половины денег лишусь! Светка их отгрызет!
Липа была в шоковом состоянии и машинально повиновалась. Она вцепились в кочергу. Ба-бах! Железяка опустилась на голову девочки!
Дегтярев уточнил:
– Вы хотите сказать, что Алевтина велела вам стукнуть Зяму? Мать решила убить дочь? А потом вы опять вылезли через дыру в заборе и въехали в поселок? Вроде только что вернулись?
Липа нахмурилась.
– А что было делать-то? Правды никто не должен был знать. Мы были как в обмороке. Первой дома оказалась Аля. Я прикатила минут на десять позднее.
– М-да, – пробормотал Гена, – я разных людей в этом кабинете навидался. Но вы! Какой-то уникальный сорт женщин. Мать приказала ударить свою родную дочь по голове? Кочережкой?
– Ха! – всплеснула руками Липа. – Да она аборт сделать хотела, ныла: «Нам с Лешенькой никто не нужен! У нас любовь только на двоих». Она от Алексея голову потеряла. Навсегда. Обожала его так, что не описать. Зямой Аля кое-как занималась. Кормить ее отказалась: «Молока нет!» Ага! А то я не видела, что она грудь перетянула! У Альки только муж любимый в голове сидел. Сколько раз бывало, что приеду я к ним, а Зяма вся обкаканая спит в кроватке в слезах! Понятно: она рыдала и от усталости уснула. А что мать? Она Лешеньке рубашки гладит, старается. Спрошу у нее:
– Девочку когда кормила, ползунки ей меняла?
Она глаза в потолок подымет:
– Ну… утром!
А уже обед давно прошел. Когда у них деньги появились, Аля вообще Зяму забросила. Отдыхать только с мужем улетала, девочку мне подбрасывала, говорила: «У дочери аллергия на солнце и соленую воду. Алешеньке же надо силы восстановить». Брехня! Она ни с кем не хотела своего идиота делить! Посмотрите на памятник, который Алевтина ему поставила! Огромный! Мраморный! Возвышается, как католический собор. Возле него всегда море цветов! Когда средств в семье не было, вкусное что-нибудь, даже сто граммов сыра, покупалось для мужа, не для девочки. После кончины Лешки Аля в депрессию впала, потом в панику: вдруг она деньги перестанет получать. Трясло ее от ужаса перед нищетой! Сколько раз говорила: «Если опять придется на три копейки месяц жить, то лучше с собой покончить! Не смогу я снова без денег прозябать. Что угодно, только не это!»
– Трудно вам поверить, учитывая, в какую дорогую школу ходила Зяма, – протянул полковник, – мать не жалела на нее денег.
Липа расхохоталась.
– Вот она, убогость мышления простого русского мужика на окладе от государства! Да вы не представляете, сколько Алька имела! Миллионы и миллионы в месяц! Зямке доставались копейки! А мне огрызки! Всю работу в доме я делала, а получала ерунду. Как Аля испугалась, когда Шереметова объявилась! А почему? Догадайтесь!
– Завещание? – предположила вдруг адвокат, которая пришла с Зямой. – Сын все же что-то оставил матери!
– Ага! – выкрикнула Липа. – Угадала! Аля его нашла в столе Алексея. Супруг ей запрещал в свой кабинет не то что заходить, даже заглядывать! Только после смерти Лешки мы туда попали. Он оказался хитрецом! Мамаше отходило девяносто процентов всего! Девяносто! Альке десять! Супружница-то изобретателя обожала, ковром ему под ноги стелилась, а он не очень ее любил. Алевтина ему была просто удобна: быт организовала, денег зарабатывать не требовала, ничего для себя не просила, только ему отдавала. Он в ее жизни был всем! А она ему… ну жена! Именно так! Ну жена! Завещание я нашла. После смерти Алексея Алька не могла неделю встать, мне понадобились деньги на хозяйство. Она прошептала:
– Возьми у Лешеньки в столе, наверное, он там бабки держал. Если мне наличка требовалась, он всегда в кабинет шел.
Я открыла ящик. Ба! Конверт! А в нем бланк.
Олимпиада скривилась.
– Отнесла завещание Але, она его прочитала и позеленела: «За что он так со мной?» Я бумагу в горящий камин бросила и говорю: «Все! Никто ничего не узнает. Деньги только твои». Зачем он к нотариусу обратился? А у него спросите! Я понятия не имею.
И жизнь по-прежнему пошла. А потом, когда адвокат Шереметовой звонить стал, он обмолвился, что завещание составляется в двух экземплярах. Один остается у клиента, второй хранится в конторе. И его можно найти! В принципе, это не так и трудно.
Вот когда Алевтина струхнула! Светлана Федоровна пообещала, что найдет завещание! Не верила, что сын про мать не вспомнил. Еще одна гадина! Выгнала парня, а тугрики ей подавай. Знаете, какие первые слова Аля произнесла, когда Зямка в крови на пол рухнула? «Кирдык свекрови! Ей за нападение на ребенка тюрьма светит. Бери кочергу. Ее надо в багажник машины Шереметовой сунуть. Серьга на ковре лежит?» Очень по-деловому она себя вела. Сначала про денежки подумала, потом велела мне на машине в поселок вернуться, сама к лесу пошла. И только после всего этого врача вызвала. Мне велела говорить полиции, что я приехала домой уже после нападения.
– Но ведь Зяма не умерла, – заметил Гена, – неужели вы не боялись, что она выздоровеет и расскажет правду?
Липа почесала шею.
– Был такой страх, но потом оказалось, что Зяма ничего не помнит. Аля не особенно насчет дочери переживала. Вот после смерти мужа она окно в спальне закрыла черной рулонкой. Траур у нее. Хорошо хоть, я ее убедила весь дом в мрак не погружать. Она хотела. Рулонку, кстати, она так ни разу и не подняла.
– Мать не отходила от Зямы, – сказал Гена. – Что-то в ваших словах не сходится, она после нападения дочку постоянно за руку держала.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
