– Греби быстрей! – заорал Сэм с кормы.
Как там Эрни? Он-то гребет изо всех сил, быстро, ровно. Она погрузила весло в воду, стараясь держать тот же темп. Волна нахлынула, Кейт накрыло стеной ледяной воды. Лодка не перевернулась, но не ее, Кейт, за это благодарить.
В панике Кейт уперлась ногой в бортик, нога съехала чуть дальше, чем нужно, и зацепилась за ремешок фляжки. Кейт дернула ногу, нет, застряла. Ну, теперь, если перевернешься, не выбраться. Ужас!
– Загребай! – заорал Сэм.
А на Кейт уже катила следующая волна, еще выше предыдущей. Страшно-то как! Пойманная в ловушку нога отяжелела. Вода наваливалась, сейчас схватит лодку, затащит в глубину, выплюнет и размозжит о камни. Кейт высоко подняла весло, и движение резко отдалось в шрамах на груди.
– Сучья дочь! – Река как будто вырвала эти слова у нее изо рта еще прежде, чем она их произнесла.
Выше весло, работай плечом, изо всей силы, теперь весло в воду, тяни на себя, сражайся с холодной и жадной водой. Еще раз! И еще раз! Выше, сильней, вверх, вниз, тяни, тащи. Пусть мышцы ноют, плечи и руки работают, вверх, вниз, вверх, вниз. Тело изнывает от страха, злости и ненависти. Нет уж, мы еще посмотрим, в ком больше ярости – в ней или в реке.
– Приехали! – кричит Сэм, а лодка танцует на гребне вала. И вот уже надвигается следующая волна, и какая огромная. – Загребай глубже!
Эрни рядом с ней то гребет в такт, то убыстряет темп – а ну, подтянись. Остальные за спиной, их весла бросают лодку вперед. Лодчонка – до чего же смешная маленькая скорлупка, затерявшаяся в урагане волн. Следующая волна, невозможная, пятиметровая. Кейт наклоняется, чуть не вываливается из лодки, хорошо, что нога крепко застряла. Поднимает весло как можно выше, а волна катит на нее. Весло в воду, глубже, глубже. Стена воды как лестница – карабкайся наверх. А там остальные гребцы, тащат лодку все выше и выше. Добраться до гребня и ухнуть вниз с другой стороны.
Еще три волны так же стремительно пройдены, с каждой все легче и легче, и вот все позади, и они уже тихо плывут по течению. На воде рябь, словно ребенок икает после страшной истерики.
– Ура! – вопит Сэм, и вся команда вскидывает весла в победном салюте.
Тяжело дыша, Кейт вместе со всеми высоко-высоко поднимает весло. Какие же сильные у меня руки, какие сильные ноги и легкие.
– Справились на отлично! – У Эрни явно отлегло от души.
Кейт улыбается, наклоняется, чтобы распутать лямку. Эрни следит за ней с удивлением, и тут вдруг понимает, в чем дело.
– Как это вас угораздило… – Глаза у него от ужаса становятся огромные.
– Ну, по крайней мере, труп не пришлось бы долго искать.
Оба заливаются диким хохотом, глотают ртами воздух, никак не могут отдышаться.
Плот, на котором плывет Робин, уже рядом. Там вычерпывают воду. Вот громадина неуклюжая, не то что наша маленькая, надежная, чудесная лодочка. А дочка у нее красавица, волосы мокрые, со спасательного жилета капает, глаза сияют.
– Ну, мам, ты даешь!
Кейт бросила на Эрни предупреждающий взгляд, но он и глазом не моргнул.
– А вы и не подозревали, на что способна ваша мама?
Кейт вылезла из спальника, тихонько, чтобы не разбудить Робин, расстегнула «молнию» и выползла из палатки. Снаружи еще тепло, до полнолуния всего пара дней, лунный свет отчетливо освещает и песок, и кусты. Как всегда, приспичило пописать. До толчка – смешно, она сначала даже не поняла, о чем речь, – далековато, да и с гремучими змеями неохота общаться. Можно пописать у воды, туда ближе. Кейт сунула ноги в шлепанцы и тихонько пошла к берегу.
Она присела у самой воды, ветерок обвевает обнаженную кожу. Шумят буруны, и вчерашние, и завтрашние, которые ждут их ниже по течению. Но тут, в заливчике, вода тихо лижет прибрежный песок. Ну вот, пусть ее водичка соединится с речной. Кейт глянула на небо – сколько же тут звезд, сплошняком покрывают небосклон, словно сахар, рассыпанный по кухонному столу.
– Боже ты мой, – шепнула она, натянула шорты и села на песок. Тело впитывает свет звезд над головой, речной воздух, шум бурунов. И даже плечи не особо болят после вчерашнего.
И тут вдруг ни с того ни с сего она разрыдалась. Плакала в голос, затыкая ладонью рот, чтобы хоть немножко приглушить рыдания. Задыхалась, словно все рухнуло в третий раз. Качнулась вперед, уткнулась головой в колени, снова откинулась назад. Просто не в силах остановиться. Река, конечно, заглушает звуки, но надо уйти отсюда. Чтобы никто-никто не услышал.
Она встала, все еще всхлипывая, и пошла вверх по течению, подальше от палаток. В глазах туман. Вот огромный камень, в два раза ее выше, прямо у самого берега. Притулилась сбоку, измученная нескончаемыми рыданиями, припала к камню. От чего она так раскисла, что, собственно говоря, случилось? Совершенно непонятно. Первый раз в жизни не может прекратить рыдать. Три месяца химиотерапии, со всеми этими лекарствами, плавающими в крови, сотни часов, когда ее выворачивало наизнанку над унитазом, холодный озноб в постели, все эти уколы и рентгены, и резали ее, и волосы выпадали, и сама жизнь ускользала, но она все равно способна была перестать плакать. А теперь – нет. Ну что же, сдаюсь. Она рыдала, не переставая, слезы душили, заполняли все тело, с головы до пят.
Сколько времени прошло? Рыдания стихли. Она смыла следы слез, вот только руки еще трясутся. Кейт стояла и смотрела на реку. Темная поверхность тихонько колышется, словно скрывая великую тайну. И как холодно.
– Успокоились?
Голос донесся откуда-то из ночной темноты. Сэм.
– Черт, – неслышно выругалась она. Повернулась, обхватила плечи руками, стараясь согреться. Вот он, Сэм, лежит в спальнике, метрах в пяти от края воды. – Я думала, проводники спят с другой стороны.
– Не люблю шумных компаний, – в голосе усмешка.
Сэм сел.
– Не волнуйтесь, вы не первая, кто рыдает на реке. Замерзли?
Она кивнула и повернулась, чтобы идти.
– Погодите еще немножко, вам рано возвращаться. Вы еще не готовы.
– А вы откуда знаете?
– Я же уже сказал.
Он встал, повернул надувной матрас параллельно береговой кромке, сел с краю.
– Устраивайтесь.
Она подошла поближе, в ярком свете луны пристально вгляделась в его лицо.
– Не беспокойтесь. – Он показал обручальное кольцо.
Она уселась на матрас, он расстегнул спальник и укутал их обоих. Так они и сидели рядышком, глядя на темную воду.
– Сама не понимаю, что на меня нашло, – смущенно прошептала Кейт.
– Говорят, каньон хранит все секреты. Просто одни чувствуют это больше, чем другие. – Он немного помолчал, они оба постепенно согревались под спальником. – Мадж мне рассказала.
