Книга Вечная жизнь Смерти - Лю Цысинь

Тяжелая, толщиной в метр, стальная дверь открылась с глухим рокотом. Чэн Синь и сопровождающие вошли в самое сердце системы устрашения «темным лесом».

И снова открытое, пустое пространство. Чэн Синь стояла в полукруглом зале. Изогнутая дальняя стена слегка просвечивала, как лед; пол и потолок – чистейшая белизна. Девушке сперва показалось, что она стоит перед пустым оком без зрачка, источающим чувство одиночества и утраты.

Потом она заметила Ло Цзи.

Держатель Меча сидел на полу скрестив ноги, в середине белого зала, лицом к изогнутой стене. Его аккуратно расчесанные длинные волосы и борода, тоже белые, сливались со стеной. Резким контрастом на фоне белого окружения выделялся его черный чжуншаньский[29] костюм. Он сидел застывшей перевернутой буквой «Т», как одинокий якорь на берегу, неподвластный ревущему над головой урагану времени и бушующим волнам эпох, стойко дожидающийся корабля, которому не суждено вернуться. В правой руке Ло Цзи держал, словно эфес меча, узкую красную пластинку – пульт гравитационного передатчика. Присутствие Ло Цзи наделяло белое око зрачком. Пускай он и был всего лишь черной точкой, но он придавал пустоте душу, изгонял тоску и уныние. Глаз самого Держателя Меча, отвернувшегося лицом к стене, вошедшие не видели, а он не отреагировал на гостей.

Рассказывали, что мастер Бато, основатель монастыря Шаолинь, провел десять лет в медитации перед стеной, пока его тень не отпечаталась на камне. Если это правда, то тень Ло Цзи запечатлелась здесь уже пять раз.

Председатель СОП придержал Чэн Синь и начальника штаба:

– До передачи полномочий еще десять минут, – прошептал он.

Ло Цзи непоколебимо стоял на посту последние десять минут своего пятидесятичетырехлетнего служения.

В начале Эры Устрашения Ло Цзи довелось немного пожить счастливо. Он воссоединился с женой, Чжуан Янь, и дочкой, Сяся, и вновь узнал радость жизни. Но через два года Чжуан Янь покинула его вместе с дочерью. Ходило множество слухов. По одной из распространенных версий Ло Цзи оставался спасителем в глазах народа, но для родных он выглядел иначе. Постепенно Чжуан Янь якобы осознала, что живет с человеком, уничтожившим один мир и держащим в руках судьбу двух других, с каким-то монстром, который внушает ей страх. Поэтому она взяла ребенка и ушла. А по другой версии Ло Цзи сам оставил жену и дочь, чтобы они могли нормально жить. Никто не знал, куда направились Чжуан Янь и Сяся. Скорее всего, они до сих пор живут где-то обычной, безмятежной жизнью.

Семья Ло Цзи распалась как раз в то время, когда передатчики грависвязи пришли на смену кольцу бомб вокруг Солнца. С тех пор Ло Цзи бессменно оставался на посту Держателя Меча.

На этом космическом поле боя Ло Цзи не нуждался в причудливых, почти танцевальных движениях китайской школы фехтования. Ни к чему и размашистые приемы европейских школ, пригодные лишь для демонстрации искусства бойца. Стиль Держателя – кэндзюцу, японская школа. Бой в японском стиле обычно длился не дольше двух секунд. Один удар, звон мечей – и противник на земле, в луже крови. Но до этого воины долго, порой до десяти минут, недвижимо смотрели друг на друга. В этой битве они держали оружие не руками, а сердцем. Меч-сердце, превратившийся во взгляд, насквозь пробивал душу врага. Победитель определялся именно в этой схватке. В зависшей между бойцами тишине лезвия духовных мечей отражали атаки и беззвучными вспышками молний наносили удары. Исход боя – победа или поражение, жизнь или смерть – решался еще до первого взмаха меча.

Ло Цзи неотрывно смотрел в белую стену, но взор его был обращен к миру, отстоящему отсюда на четыре световых года. Он знал, что софоны показывают его глаза врагу. Во взоре Держателя Меча светились и стужа преисподней, и тяжесть тверди над головой, и готовность пожертвовать всем. Под этим взором у противника трепетало сердце, и он был вынужден снова и снова отказываться от необдуманного поступка.

Но в любой схватке фехтование взглядами рано или поздно заканчивается, и наступает момент истины. Возможно, Ло Цзи, один из воинов в этом вселенском противостоянии, так и не увидит, когда меч взлетит в первый и последний раз.

А может быть, это случится через секунду.

Вот так Ло Цзи и Трисолярис глядели друг на друга на протяжении пятидесяти четырех лет. Ло Цзи из легкомысленного, безответственного шалопая превратился в подлинного Отвернувшегося, более полувека смотревшего в свою стену. Защитник земной цивилизации в любой момент был готов нанести смертельный удар.

За все эти годы Ло Цзи не вымолвил ни единого слова. Известно, что если человек хранит молчание десять-пятнадцать лет, то он утрачивает способность говорить. Он, вероятно, понимает речь, но произносить слова не в состоянии. Ло Цзи определенно больше не умел разговаривать; все, что он хотел сказать, он выражал во взгляде, устремленном в стену. Он перековал себя в машину устрашения, в мину, готовую взорваться в любой момент полувековой службы, тем самым поддерживая неустойчивый баланс страха между двумя мирами.

Торжественный голос председателя СОП прервал тишину:

– Пришло время передать доступ к системе широковещательных гравитационных передатчиков.

Ло Цзи даже не шевельнулся. Начальник штаба подошел поближе, намереваясь помочь ему встать, но Ло Цзи поднял руку, останавливая его. Чэн Синь заметила, насколько сильным и энергичным получился этот жест, без ожидаемой от столетнего старца нерешительности. Затем Ло Цзи самостоятельно поднялся и замер в ожидании. Чэн Синь удивилась, что Держатель даже не оттолкнулся от пола руками, а просто распрямил скрещенные ноги. Не каждый молодой на такое способен!