Стюардесса натянуто улыбнулась. Было видно: поведение незнакомого пассажира начинает ее пугать.
– Мы должны как можно скорее улететь от этого ужасного города подальше! – сказал Килину и Махмуту, словно бы оправдываясь за свое поведение, Тоштаголов. – В свое время столица была перенесена из Петербурга в Москву. Это крупнейшая ошибка…
В этот момент двигатели самолета загудели громче. Алик прильнул к окну. Входили в слой облаков. Огоньки внизу скрылись, реактивный самолет словно погрузился в темную вату…
Тоштаголов обернулся. Стюардесса держалась за ручку тележки-столика: бутылки со всевозможными дорогими напитками, стаканы разнообразных видов, золоченое ведерко со льдом.
– Если ветер не усилится, будем в Санкт-Петербурге раньше запланированного времени, – продолжала девушка.
– Слава богу! – прошептал Алик и потянулся к бутылке. – Коньяк!..
Стюардесса быстро наклонилась к тележке, взялась за пузатый бокал. Тоштаголов опередил ее: повалив несколько рюмок на высоких ножках, схватил широкий и вместительный стакан для виски, рванул с нижней полки бутылку коньяка. Стоявшие рядом склянки жалобно зазвенели. Вынув из широкого горлышка пробку, увенчанную огромной деревянной пуговицей, Алик перевернул бутылку отверстием вниз. Расплескиваясь по стенкам стакана, коньяк хлынул к донцу. Лишь когда стакан наполнился не меньше чем наполовину, Тоштаголов перевернул бутылку. Не произнося больше ни слова, не дожидаясь, пока его спутники тоже нальют себе спиртного, Алик жадно выпил коричневую жидкость.
179
– Телефонный звонок, Тимоша, который так поразил и испугал тебя, – впервые Марта посмотрела на мужа, – в свое время показался ужасным и мне. Этот телефон… – Молодая женщина приподняла и перенесла в сторону кисть левой руки, под которой оказался изящный мобильник в красивом, необычном корпусе. – Ты видишь, это авторская работа. Одна ювелирная фирма в Европе изготавливает такие трубки…
Марта Кёлер вспоминает
– Ты что же, не хочешь принять мой подарок?
– Она необычная… Никогда не видела ничего похожего. Спасибо!.. Я тронута. – Марта Кёлер прижала мобильник к груди и постаралась придать лицу как можно более восторженное выражение.
Подаренная Марьяной Бонда трубка не понравилась ей с первого взгляда. Хотя исполнена в роскошном эксклюзивном стиле.
– Да, хочу тебя предупредить: сим-карта в ней уже стоит. И ее нельзя поменять. Вот твой номер… – Бонда протянула Марте сделанную из желтого металла тонкую пластинку размером не больше обыкновенной визитной карточки.
– Что это: золото?..
– Высшей пробы. Гравировкой нанесен твой номер.
Марта прочитала десять цифр. В их чередовании ей померещился какой-то особый, пока еще неведомый ей смысл.
* * *
– Прошли сутки. Как-то поздно вечером, когда я была одна, раздался звонок… Тот самый волчий вой, который ты слышал. Я ответила. Со мной заговорил незнакомый человек. Был вежлив, обладал приятным голосом и говорил какие-то странные вещи про девятнадцатый век: усадьбы, очарование дворянской культуры, традиции… Я слушала, не перебивая. Тем более как раз в те дни активно обсуждали с тобой ремонт дворца. На моем столике валялась куча книг на эту тему… Потом начались галлюцинации. Наш дом преобразился – я была хозяйкой бала. Сам император целовал мне руку… Все кончилось мгновенно: зашла в будуар, – в моей туфельке что-то кололо ступню. Пришлось опереться о плечо горничной. Неловкое движение – она не успела подхватить меня. Падение, потеря сознания… Очнулась на полу у собственной кровати… Ты был в ту ночь в Петербурге.
– Это произошло в ту ночь! – задумчиво проговорил владелец усадьбы.
– Телефон валялся на ковре у моей руки. Я принялась искать номер, с которого позвонил странный голос – он оказался в памяти, но абонент был выключен. Шло время… Вспоминая ощущения, которые испытала, когда видела галлюцинации, понимала: хочу пережить их вновь… Но телефон не звонил. Так продолжалось больше полумесяца. Потом он позвонил во второй раз.
180
Стюардесса смотрела на Тоштаголова с дежурной улыбкой, но в глазах у нее был страх. Она перевела взгляд на Махмута. Тот махнул рукой, веля ей удалиться.
После коньяка состояние Алика не изменилось: опять прильнул к окну. Вдруг повернулся к Виктору:
– Сколько делает этот самолет? Скорость?..
– Больше девятисот километров в час.
– Отличная машинка! – Алик оторвался от окна, сбросил с колена ремень безопасности, встал. – У меня нет костюма. В Питере будет не во что переодеться.
– А я предлагаю поступить необычно. Устроим поздний «походный ужин» в Питере. Из-за того, что мы спешно уехали от Кёлера, я не успел как следует закусить, – сказал Махмут.
– Что такое «походный ужин»? – Тоштаголов удивленно вскинул глаза.
– Это когда первый аперитив мы выпьем в одном петербургском ресторане, второй – в другом, третий – в третьем, два или три ресторана уйдет у нас на разнообразные закуски… И все – в пижамах.
