Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
— Да, командир, — кивнул Ахмет, высматривая тыл.
— Тебе-то да, а мне что? Жизнью рисковать? Под пули русского лезть? — Липке скривился, уже не от боли, а негодования и страха.
Со стороны склона с Синцовым снова послышалась команда сдаваться и выходить по одному. Немцы переглянулись.
— Интересно, у него патроны в «МГ» закончились? — прошептал Ахмет, почесывая бровь.
— Не беспокойся, на твою шкуру хватит! — пробурчал медик и осекся, увидев пламенный взгляд азиата.
— Липке, здесь никого не волнуют твои страхи и инстинкты, — Мютц потер саднящее плечо. — Тебя уже не заставляют выполнять цель операции. Теперь задача другая — выжить всем и выбраться из этого проклятого места. Ты начинаешь, мы заканчиваем. И от того, как ты сыграешь эту роль, зависят все наши жизни. Понятно излагаю?
— Да понял я, понял. Я же ранен, то есть слабое звено в цепи. Ты командир, Ахмет невредимый. Значит, мне геройствовать и идти смертником. Что тут не ясно?!
— Ахмет, — Мютц обратился к азиату, игнорируя словесный понос военврача, — ты жаждешь убить русского больше нас, знаю.
— Я кишки ему выну и заставлю… — Ахмет снова вспомнил трагическую сценку в логу у термитника, где чекист обхитрил его и Гюнтера, победив в поединке. — Я его…
— У тебя все права на это, — продолжил офицер. — Мышкой ныряешь вперед, заходишь в тыл и делай с ним что хочешь. Но, смотри, не проиграй ему снова!
— Есть! Сделаю.
Когда Липке приготовился, Мютц кивнул, переводя автомат на боевой взвод, выглянул из-за валуна и крикнул в пустоту на ломаном русском:
— Ми здаемься! Ми выхадить. Нихт шиссен. Не стрелять. Ми здаемься…
Липке уловил жест командира и разогнулся, застонал от боли в бедре, постоял полминуты, решаясь. Потом поднял руки, правую — с пучком чистого бинта, с укутанной в нем гранатой, обернулся к товарищам:
— Я слышал рассказы фронтовиков вермахта, как русские, якобы сдаваясь в плен, подрывают себя и наших солдат… Я сразу говорю вам… Даже не надейтесь на подобное от меня! Я не камикадзе и не русский сумасшедший. Я сделаю все так, как ты, командир, спланировал.
— Если он приблизится к тебе, действуй по обстоятельствам. Граната, пистолет, нож… Ты неплохо владеешь рукопашным боем.
— Ага. Раненный в ногу против пулемета?! Очень заманчиво, — медик сплюнул и вышел из-за валуна.
Глава 20
Узбекская ССР, 7 км от Зарафшана, 2 мая 1944 г.
Наступил момент истины.
Липке медленно двигался вперед, помахивая белыми бинтами, его напряжение ощущалось за километр. Мютц изготовился к броску вправо, Ахмет вышел на исходную слева. И стали ждать. Нервно и томительно потекли минуты. Русский что-то крикнул медику, но Мютц не разобрал, моля Бога о том, чтобы военврач прошел как можно дальше. Вот он поравнялся с трупом радиста и искалеченной рацией. Приостановился, судорожно глотая воздух, будто тонул. Ахмет мысленно обратился к Аллаху и прицелился в кромку обрыва слева, где предположительно засел враг. Липке продолжил движение, вяло махая бинтом. Еще немного, и его онемевшая рука опустится. Мютц заскрипел зубами. Еще два шага. Еще шаг.
Противник позволил немцу дойти до мертвого Отто и даже сделать два шага дальше, после чего его злой окрик настолько напугал медика, что он запнулся. Русский попросил диверсанта обернуться вокруг своей оси, показать, что он безоружен. Мютц напрягся пуще прежнего и вжался щекой в теплое железо «МП-40». Он готов был дать очередь в цель, как только она появится на горе, и сразу нестись вправо. Несмотря на раны, он мог бежать и неплохо стрелять во врага, лишь бы тот высунулся.
Но противник не подставился, хотя и показался…
Синцов оценил ситуацию с возможными последствиями этой неожиданной сдачи в плен матерых диверсантов СС и подготовился. Остывающий после стрельбы пулемет с пустой магазинной коробкой он положил так, чтобы ствол торчал над краем обрыва, а сам чуть сдал назад, всего на пару шагов, и с «ППШ» выглянул наружу. Рядом лежала немецкая «колотуха», за поясом торчала «РГД-33» без запала, «МП-40» висел на спине, пистолет на пояснице.
Раненый фашист с бинтом в руке исполнил приказ Николая и покрутился. Вроде чисто. Лейтенант выглянул чуть больше, проверяя тыл немца, но кроме двух трупов, трех больших камней и куцых кустов, поникших после огненно-ударной волны взрывов, ничто не бросилось ему в глаза. «Эх-х, Агинбека бы сюда сейчас! А еще лучше в тыл к фрицам, для прикрытия». Синцов крикнул, чтобы пленный медленно шел вперед и не смел даже дернуться. Иначе его ждет участь тех двух товарищей. И всей группы вообще.
Липке яростно закивал головой, ковыляя по тропинке. Николай быстро обернулся. Всего на секунду. Никого. Валун позади него и покатая осыпь. Метров пятьдесят. Орел, не решаясь в третий раз вернуться к слишком шумному ущелью, витал невдалеке, над оранжевыми барханами. Лейтенант снова уставился на шагающего пленника и вздрогнул — фриц замахнулся рукой с белым бинтом и тотчас кинулся в сторону. А из глубины ущелья в ту же секунду раздалась автоматная очередь.
Лейтенанта словно кипятком обдало. Два раза. Сначала от внезапного страха летящей гранаты, потому что в мелькнувшем сером камушке мозг чекиста распознал именно ее. И машинально выпущенная им из «ППШ» очередь, кажется, даже не задела отскочившего диверсанта. А вторая горячая волна окатила офицера уже от взрыва гранаты. Сильнейший звук и удар. Осколочек размером со спичечную головку пронзил предплечье, но этих осколков могло быть и больше в теле Николая, если бы не валун, за который он метнулся. Больно ударился плечом и головой, остро шибанул себя своим же автоматом, но еще больнее резанула мозг мысль о потере бдительности и провале поединка. Да и какой там поединок, даже в плен не смог взять нормально!
Он скатился по склону ниже валуна на три метра, часто моргая запыленными глазами и открывая рот после оглушения. Затем стал карабкаться обратно к спасительному камню, который вновь закрыл человека от погибели. Две гранаты «М24» плюхнулись в склон, одна отскочила и взорвалась где-то внизу, под обрывом, другая сработала возле лежащего пулемета.
Фонтан камней и песка, новая ударная волна свалила офицера, а гадкий осыпающийся склон потянул его вниз. Синцов на мгновение замер, упираясь лицом прямо в грунт, даже мелкие камушки ощутил во рту. К нему скатилась немецкая граната и застыла перед глазами. Синцов зажмурился, не в силах уже что-то сделать. Сейчас оболочка «колотухи» разорвется и оторвет ему голову. И уже на четвертой секунде мозг осознал, что это промах. Почему? Колпачок на деревянной рукоятке «МГ24». Он был на месте… Пятая секунда. Открыл глаза. Шестая. Граната лежит и не собирается взрываться. Седьмая. Восьмая…
— Моя-я, трофейная! Ну, екарный бабай…
Синцов вскочил, забыв про раны, легкую контузию и осыпь, и тут же поплатился за резкое движение. Адская боль пронзила тело от затылка до пяток, а предательский склон снова потащил его вниз.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
