Суть заключалась в том, что Сара недавно утратила сына и почти тут же забеременела. К сожалению, беременность окончилась выкидышем, и Сара осознала, что ей уже сорок пять лет. Ее сын умер. Родится ли теперь другой? Она почувствовала, что стареет; у нее начинался климакс. Легкую депрессию, не проходящую после выкидыша, усилила сплетня, услышанная от Сандерленда, и неверность Джона не показалась ей невероятной.
Сара безвыездно жила в Сент-Олбансе, лелея свое несчастье. Генриетта откровенно давала понять, что мнение матери ее больше не интересует. Мэри ненавидела ее, так как она пресекла то первое увлечение. Юный Бленфорд умер. Анна и Элизабет были милыми созданиями, но Анна замужем за ненавистным Сандерлендом, от которого всего можно ждать. Ее любимый Джон вскоре должен покинуть Англию. После смерти Бленфорда она стала задумываться, что может быть для нее страшнее. Могло быть только одно — смерть Джона. А тут еще… эта отвратительная сплетня о нем и какой-то женщине.
Она прочла одно из его писем:
«Твои подозрения относительно меня рассеются, но я никогда не забуду, что все мои торжественные заверения и клятвы ты пропускала мимо ушей. Эта мысль не дает мне спать и навсегда лишает меня покоя«.
Их отношения уже не безупречны. Этот скандал не забудется. Более того, она не допускает мысли, что дражайший Маль до сих пор ее любит.
«Он должен ненавидеть меня, — сказала себе Сара, — потому что я стою между ним… и той женщиной«.
В другом письме он писал:
«Когда я клянусь тебе в любви, это не притворство. Зная твой нрав, я понимаю, что мои слова для тебя пустой звук. И все же не могу удержаться, чтобы не повторить сказанное вчера — я никогда не изменял тебе. Клянусь счастьем как на том, так и на этом свете«.
«Это правда, — подумала Сара. — Другой женщины у него быть не могло». Однако сплетни о его похождениях в юности! Тогда он был волокитой.
Джон просил ее вернуться к нему. Напоминал, что не может откладывать надолго отъезд. Она должна возвратиться, жить с ним, как жена, верить в него.
«Если мысль о наших детях или чем-нибудь еще, дорогом для нас обоих, не заставит тебя делить со мной ложе до моего отъезда, то я кротко смирюсь с этим до конца дней и твердо обещаю, что при первой же возможности покину Англию и больше никогда не потревожу тебя своим ненавистным видом. Мое сердце так переполнено горечью, что, если я не выскажу этой правды, оно разорвется. Я всей душой кляну тот час, когда отдал свое дорогое бедное дитя человеку, причинившему мне величайшее несчастье».
Прочтя эти строки, Сара была потрясена. Что происходит с ними, такими дружными, счастливыми все эти годы? Она не права. Конечно же, не права, но признаться в этом ей было нелегко.
— Ложе! — проворчала она. — Ложе! Больше он ни о чем не думает!
Однако пошла к нему и сказала:
— Ты мой муж, и я провожу тебя в Харвич.
Джон был трогательно готов принять ее на любых условиях, но Сара отказалась отбросить подозрения. Она написала ему гневное письмо, которое отдала при расставании. Но когда корабль почти скрылся из виду, ее охватила сильная тоска по мужу, и с возвращением этого чувства Сара поняла, что обвинения против Джона были ложными; что он любит ее всей душой, как и она его. Безумие нашло на нее потому, что она любит его сильно, безраздельно, и одна лишь мысль, будто он мог предпочесть ей другую, привела ее в ярость.
Оставалось сделать только одно — написать ему правду.
Она вела себя глупо. Она любит его. Что за умопомрачение? Что внушило ей мысль, будто они могут расстаться или интересы их пересечься? Она вернется к нему, и они будут вместе, дети их пристроены — за исключением Мэри. Но место при дворе дает ей все необходимое. Поэтому им нужно думать не о благополучии детей, а о своих желаниях.
Когда Джон прочел это письмо, он был искренне рад.
Кошмар окончился. Духовно они снова вместе. Жизнь опять стала прекрасной.
Герцог поблагодарил Сару за ее бесценное письмо, он будет перечитывать его снова и снова. Сара вернула ему спокойствие и веру в жизнь. Между ними больше не должно быть недоразумений, так как ему без нее нет счастья, и он смеет надеяться, что ей без него тоже.
Сара уже ждала его возвращения.
БЛЕНХЕЙМ
То были нелегкие месяцы. Напряженность усиливалась, и даже люди на улицах понимали, что события на континенте могут оказаться решающими в войне с Францией. Людовик Четырнадцатый стремился выиграть войну и готовил поход на Вену. Его войска уже оставили позади Шварцвальд и вместе с армией баварского курфюрста стояли на Дунае. У голландцев и англичан война вызывала беспокойство, хотя и была далеко. Сара знала, что Джон не собирается штурмовать Мозель, как считали многие в парламенте. Он хотел перенести военные действия в Германию, и когда стало известно, что Мальборо вывел голландскую и английскую армии на Рейн, к Майну, все в Англии и Голландии пришли в ужас.
Тори — никогда не желавшие этой войны — выходили из себя, и на Мальборо набросились как палата лордов, так и палата общин. Он нарушает приказы; он принимает решения за правительство; он ведет войну в своих интересах.
«Отстранить его от командования!» — был брошен клич.
Сара ярилась на тех, кто осмелился это предложить — и никто не произносил этого в ее присутствии.
«Пусть потерпит поражение, — решили в парламенте, — а тогда не сносить ему головы».
— Я раньше увижу их всех в аду! — заявила Сара.
Анна оставалась ей верна. Она знала, что на миссис Фримен поглядывают косо. Сара носилась по покоям королевы, речи ее были еще более выспренными, чем всегда. Она заставит парламентариев взять свои слова назад!
Из Шотландии пришли скверные вести. Годолфин, трепеща, явился к королеве. «Он всегда был робким», — подумала Сара. Однако ее сват посоветовал Анне успокоить шотландцев — иначе может начаться гражданская война, а цвет армии находится в Европе с Мальборо.
Анна согласилась включить в Акт о безопасности пункт, дозволяющий Шотландии избирать своего короля.
Последовало замечание, что это шаг назад, способный вновь привести к распрям внутри страны.
Лето стояло жаркое, Георг задыхался в Лондоне, и Анна уехала с ним в Виндзор.
Слушая о положении дел, принц покачивал головой, явно думая, что, будь он главнокомандующим, все шло бы совершенно по-другому.
— Я верю в мистера Фримена, — сказала Анна. Она твердила это в ответ на все выпады в адрес Мальборо.
Эбигейл заняла прежнее положение, так как Сара подолгу жила в Сент-Олбансе. При такой жаре герцогиня находила двор невыносимым и думала, что если придется часто терпеть раздражающее поведение Анны, то выскажет ей все, что думает — что она глупая старуха и находиться рядом с ней противно.
