– Очевидно, так полагают те, кто послал гонца, миледи.
– Без крайней необходимости вам и вашим спутникам запрещено причинять вред, миледи. В конце трапезы будет подано вино с сонным зельем. Доза рассчитана на двое суток сна.
– Вино еще не подано? – прищурилась Александра.
– Не думаю, миледи, – покачал головой старик. – Полагаю, слуги ждут вашего возвращения в Большой Зал.
– Ясно. В замке найдется приличное платье для меня и моих спутников?
– Разумеется, миледи.
– Подготовь, негоже моим рыцарям встречать Ее Сиятельство без штанов, – изобразила она на лице что-то вроде улыбки, неспособной, впрочем, ввести в заблуждение никого, кто хоть сколько-то ее знал. А старый мажордом, когда-то качавший ее на руках младенцем, знал Александру, пожалуй, лучше всех прочих – разве что за исключением мачехи.
– Слушаюсь, миледи. Куда изволите подать платье?
– Пусть принесут в Большой Зал, – решила она.
– Будет исполнено, миледи. Осмелюсь заметить: вы обронили, – мажордом протянул ей сложенный вчетверо листок.
Александра развернула его – это был полный перечень кодов доступа в ключевые помещения замка.
– Благодарю, Тим, что-то я сделалась рассеянна, – проговорила она, пряча листок под столу. – Пожалуй, спущусь в Большой Зал, выпью со спутниками кубок-другой вина…
– Как вам будет угодно, миледи, – склонил седую голову старый слуга.
– Последний вопрос, Тим, – обернулась Александра уже в дверях. – Кто узурпировал мой титул?
– Ордонансом Артура Третьего титул виконтессы де Тэрако был присвоен леди Луизе, баронессе Нипской, миледи, – ответил мажордом. – Теперь он снова вакантен.
– Так я и думала, – хмуро бросила она.
28
Александра
Невзирая на царившую на потайной лестнице непроглядную тьму, вниз Александра слетела, перепрыгивая через две ступеньки – приходилось, правда, страховаться, скользя рукой по металлическому поручню перил, – путь до входа в Большой Зал преодолела едва ли не бегом, но в проеме арки резко остановилась и замерла, привалившись плечом к стене и сложив руки на груди. А куда она, собственно, так спешит? Что собирается делать?
И нужно ли вообще что-то делать, тем более – немедленно?
Почему бы, в самом деле, не испить безропотно зелья из поднесенной чары и не уснуть, вверив свою судьбу в руки всеблагого космоса и графини Анны? Или уж, если так претит жалкая беспомощность, сонное вино отвергнуть и дождаться визита мачехи, бодрствуя, своей волей? А потом обменять бесценную информацию о Драконьем Угле и верную рыцарскую службу на место вблизи трона – почему нет? Тем более что на троне том – дражайшая сестрица Лу?
Лу – узурпаторша. Даже дважды узурпаторша, если считать Королевство.
Александра отыскала в зале глазами Елену: та вышла из-за стола и теперь стояла в проходе, что-то живо обсуждая с Виктором и Октавианом, воспользовавшимся поводом выбраться из-за черной скатерти. Эдуарда слегка покачивало – едва ли от усталости, скорее, от вина, тогда как по юному рыцарю вовсе было не заметно, что он пил хмельное, Елена также держалась на ногах твердо, хотя и выглядела несколько раскрасневшейся – что, впрочем, легко можно было списать на царившую в зале духоту.
С нами поступили несправедливо, девочка. С обеими – с тобой и со мной. Нас лишили отцовского наследства – и так просто мы им этого не оставим. Не должны оставить.
А точно ли – не должны?
Итак, на одной чаше весов у нас – вероятная королевская милость, почти наверняка – титул (Луиза непременно пожелает загладить вину со злосчастным виконтством). Она же у нас милая и отзывчивая, Луиза была, по крайней мере, такая раньше. Точно была. «Седло», вон, ее сберегла – как сказал старый Тим, вопреки воле графини, что уже само по себе немалый подвиг. За одно это ей можно многое простить.
На другой чаше – Елена с ее притязаниями и надеждами. Без Александры на успех у нее нет никаких шансов. Иной вопрос – есть ли они у нее с Александрой? А так, глядишь, удастся и для девочки выхлопотать какой-никакой титул. Баронство – это уж наверняка. Согласитесь, немало для скромной студентки риторской школы… Ничто – для принцессы крови.
Да и рискнет ли графиня оставить в живых претендентку на престол, занимаемый ее родной дочерью? Не факт, не факт…
Вот только что до того ей, Александре?
Ей, может, и ничего, а вот Виктору… – она перевела взгляд на сына. Тот как раз что-то увлеченно рассказывал Елене, активно помогая себе руками и едва не пританцовывая. – Мальчик влюблен, к тому же, находится в том возрасте, когда юношеский максимализм легко заглушает любые доводы разума. Он не отступится от задуманного – какой бы авантюрой это не выглядело – и не поймет того, кто отступился. Кто бы это ни был.
И вот это уже аргумент.
К тому же, прознав про «драконьи когти», графиня наверняка пожелает наложить на них свою загребущую лапу. Кортик Эдуарда она давно почитает своим, оружие покойного принца сочтет законным трофеем…
А вот это уже дудки! «Драконьи когти» – ее и только ее! В конце концов, она – драконья кровь, пусть и излившаяся своевольно из тела Владыки!
– Прощения просим, миледи…
Вздрогнув, Александра обернулась: в коридоре за ее спиной стояли трое слуг. Двое тащили какие-то матерчатые тюки, третий нес под мышкой небольшой пузатый бочонок. Пройти в зал, не задев ее, им было бы весьма затруднительно.
– Что это еще такое? – хмуро спросила она, недовольная, что прервали ее размышления.
– Господин мажордом велел принести сюда, – с поклоном проговорил слуга, стоящий впереди прочих. – Приличествующее благородным рыцарям платье, а также лучшее вино из личных запасов господина мажордома.
– Заносите, – кивнула Александра, посторонившись. – Тряпки свалите у входа, вино поставьте куда-нибудь, мы сами разольем его по кубкам.
– Как будет угодно миледи, – вновь поклонился слуга.
– Вы свободны, – бросила Александра, когда тюки, как и было велено, легли на пол, а бочонок гордо взгромоздился на стол.
Слуги удалились.
– Ты тоже, – повернулась она к лакею, шагнувшему, было, к бочонку. Тот продемонстрировал ей сливной краник, который собирался вкрутить в отверстие в днище. – Вон, я сказала! – рявкнула Александра.
Торопливо закивав, лакей положил краник на стол и, с завидной прытью двигаясь спиной вперед, покинул Большой Зал.
Александра огляделась: теперь вокруг нее были лишь свои, и все они смотрели на нее – с испугом, смешанным с любопытством.
Несколько секунд она продолжала стоять, борясь с последними сомнениями, затем, решившись, выдернула из кобуры разрядник и от бедра выстрелила в дарованный бочонок, отрезая пути к отступлению. Рубиновые брызги фонтаном разлетелись в стороны, основательно залив белую тунику не успевшей отшатнуться Юлии.
