– Я, как и ты, всего лишь желала отомстить Георгию за нелюбовь, за измену… – отозвалась Марина. – Но я никого не убивала…
– Если б с тобой обошлись как со мной, еще неизвестно, как ты поступила бы! – в голосе Златы наконец прорезались истеричные ноты. – Можешь ты понять, что Далматовы обращались со мной, как… с неодушевленным контейнером… как с машиной по производству детей, которую потом собираются за ненадобностью сдать в утиль?! Да, я надеялась, что Настя, когда узнает о том, что Георгию нужен ребенок для получения наследства, отвернется от него, и тогда, наверное, он все-таки с большим вниманием посмотрит в мою сторону, и, возможно, со временем наш брак перестанет быть фиктивным. Но он мне сказал, чтобы я даже не мечтала… Да! Я решила покончить с обоими братьями одновременно! Буквально накануне при мне Гошка ввел Бо анестезирующий препарат, который его едва не убил. Я смогла тайно взять в «Гарде» одну ампулу и поехала к Бо. Я растворила немного препарата в чае, благо анестетик не имеет ни вкуса, ни запаха. Богдан очень скоро стал вялым и чуть ли не заснул на стуле. Я надеялась, что при вскрытии небольшое количество в крови Бо анестетика никого не удивит, поскольку совсем недавно такой препарат вводил брату Георгий. Это может подтвердить и Наташа. Но мне надо было, чтобы эта дрянь по имени Бо никогда не проснулась бы! И я ввела ему в вену хлорид кальция. При расследовании должны были посчитать смерть Богдана естественной, от остановки сердца, как в случае с инфарктом. Но потом мне очень захотелось свалить все на Георгия. Братья Далматовы должны расплатиться за то, что сделали со мной… Чайник я на место поставила. А пили мы из разовой посуды. Вадим недавно зачем-то приобрел целую коробку… Короче, выбросила я чашки в помойку…
Она запрокинула голову, потом резко опустила ее, с силой выдохнула и абсолютно равнодушно закончила:
Глава 12
После того, что Злата рассказала, ее предложение «Делайте, что хотите» здорово смутило нас с Мариной. Поскольку было уже очень поздно, мы разъехались по домам, пообещав друг другу все хорошенечко обдумать и созвониться.
Признаюсь, я думала долго. Спать совершенно не могла. Всю ночь проторчала на кухне все с теми же ментоловыми сигаретами, которые купила по дороге домой в магазине «24 часа». Хотела еще коньяку купить, но решила, что пить в одиночку не смогу. Нет привычки. Курить – это совершенно другое дело. Ну и накурилась, конечно, до одурения. А что делать? Надо же было чем-то занять руки! А то покрушила бы кухню к чертям собачьим… Честное слово!
Как же все зыбко и обманчиво в этом мире. И абсолютно все имеет свое объяснение! Я удивлялась, как в кафе «Гаргантюа» Злата узнала Бо аж с затылка, а ей ли было не узнать мужчину, ребенка которого она носит! Что же касается Бо, я, конечно, догадывалась, что у него имелась тьма подружек, но он почему-то казался мне милым и добрым человеком. Ну, якшался с разными особами, так только потому, что любви не встретил, дожив чуть ли не до тридцатника. А уж как встретил ее, самую главную в жизни женщину – меня то есть, – тут же и жениться захотел. Он ведь ни разу не пристал ко мне с постельными предложениями! Наверно, потому и показался чистым, незапятнанным, несмотря на густоту случайных связей. А он вон что со Златой сделал! Настоящий оборотень! Очень может быть, что меня в постель не тащил всего лишь от сексуального на тот момент пресыщения. Да и вообще, с чего я взяла, что он собирался жениться? Мало ли что сказал! Он и Злате это говорил! Богдан, возможно, каждой новой женщине на брак намекал, чтобы сговорчивее становилась. Я теперь поняла, что имел в виду Георгий, когда говорил мне, что его брат – отнюдь не приз в нашем с ним дурацком пари, о котором мы, конечно, очень скоро забыли. Он хорошо знал Богдана, ничуть не заблуждался в том, кто он есть на самом деле, хотя все равно любил. Георгий ведь даже дал объяснение своей любви к брату – любил, как родители любят увечное дитя. Но мы-то, женщины, каковы! Ну почему так легко покупаемся на ласковые слова, сладкие поцелуи? Наверно, потому, что жизнь сурова и малорадостна, а любовь, на которую мы все так надеемся, очень красивое чувство…
В общем, жаль мне было Злату. Очень жаль, хотя, конечно, не ей решать, кому продолжать жить, а кому – заканчивать свое существование на бренной земле. Она – не Господь Бог. Но я понимала, что в милицию с заявлением не пойду. Что-то мне подсказывало, что и Марина не пойдет. А уж Вадькой с его Эльвирой мы руководить не можем. Как захотят, так пусть и действуют.
А что ж теперь будет с Георгием? Наследства он не получит – ясно как день. Впрочем, если расстарается и склонит к прелюбодеянию еще какую-нибудь женщину, то, возможно, и успеет… Вот влюбиться еще раз по-настоящему довольно сложно… Но ведь для получения наследства это вовсе не обязательно. Да, а если новая женщина потребует не фиктивного брака, а настоящего? Согласится? Конечно! Куда денется! Будто у него есть выбор! А уж как тяжко жить с человеком, которого не любишь, я теперь знаю точно. Последнее время перед тем, как муж меня окончательно покинул, я мучилась непередаваемым образом. Каждый день был прожит словно в состоянии поднявшегося давления – я могла взорваться по самому ничтожному поводу.
А как теперь стану жить я? Да как всегда: сидеть в своем одеяльном коконе и писать романы. Сейчас вот этот закончу, потом начну другой. Прямо руки чешутся воздать мужичью по заслугам! Уж я придумаю им наказание за все преступления против женщин!
Буду ли вспоминать о Георгии Далматове? Наверно, еще долго буду… Зацепил он меня крепко. Чем, сама не знаю. Ну не своими же впалыми щеками! Возможно, тем, что я в него влюбилась так сильно и беззаветно, как случается только в юности. Вот за это повторение юношеских чувств я буду долго испытывать к нему благодарность. А только ли благодарность? Да какая разница! Все равно мы больше никогда не увидимся…
Часов в восемь вечера я решила набрать номер Марины, но она вдруг позвонила сама и попросила разрешения заехать прямо сейчас. Разумеется, я сказала, что буду рада ее видеть, а пока продолжила отстукивать на клаве ноутбука очередную главу.
Марина пришла не одна. Со своим бывшим мужем Георгием Далматовым. Он выглядел неважно: довольно жалко осунувшимся и похудевшим. Щегольской замшевый пиджак висел на нем еще более некрасиво, чем одежда на поминках Бо. Верхняя губа нервно подергивалась. Когда он сел в кресло, пиджак горбом налез на его затылок, и Далматов опять показался мне здорово похожим на Дон Кихота, состарившегося самым уродливым образом. Марина, напротив, выглядела свежей и похорошевшей.
– В общем, так, – обратилась она ко мне, – спешу сообщить, что сегодня после работы я узнала новость, которая тебя, наверно, обрадует.
– Да? – без всякого энтузиазма спросила я, чтобы хоть что-то сказать в ответ, поскольку думала, что обрадовать меня уже ничто не в силах. То есть могли бы, конечно, обрадовать успехи Люки, но ни Марина, ни Георгий с ней знакомы не были. Кроме того, моя дражайшая дочь только что отзвонилась и доложила, что, во-первых, завалила зачет, а во-вторых, у нее украли все деньги. Я не стала дополнительно огорчать девчонку известием о том, что мы с ее отцом решили развестись.
