Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– Что, Рогачев? – уточнил Грязнов.
– Но не только он. Там и Хабаровск, и Москва завязаны. В общем, Рогачев не теряет надежды, что ему помогут его московские покровители, и вроде бы как закусил удила.
– Короче говоря, хозяин тайги? – хмыкнул Грязнов.
– Если не больше.
– Это ясно. Но я не понимаю, при чем здесь Кеша.
– Бывшая любовница Рогачева – Раиса Борисовна Полунина, – как о чем-то само собой разумеющимся пояснил Рябов. – То, что он уже не верит своей Раечке – это факт, да и мой визит к ней домой, судя по всему, не остался незамеченным. Рогачев догадывается, что она находится сейчас в таком состоянии, что готова сдать его со всеми потрохами – нет ничего страшнее все еще любящей, но брошенной и растоптанной женщины. И я не сомневаюсь, что он уже заказал ее.
Выслушав логическое построение Рябова, Грязнов утвердительно кивнул, но его сейчас гораздо больше волновал другой вопрос:
– Дорогой, я с тобой в отношении Полуниной согласен. Но при чем здесь Стулов? И где та Москва, и где Боровск?
– Ты хочешь спросить, не проще ли найти исполнителя в Хабаровске или в Боровске? Так вот, хорошо зная нашего главу района и его осторожность, могу заверить, что ни в Хабаровске, ни тем более в нашем Боровске он не будет искать исполнителя. Хабаровск слишком близок, а Боровск… Об этом чуть позже. И остается нашему Никите Макарычу только Москва. Тем более что там на них работает уже прикормленный киллер. И я не сомневаюсь, что наш Рогачев не сегодня – завтра…
– Хорошо, пусть будет так, – согласился с ним Грязнов, – а что ты хотел сказать насчет Боровска?
– Точнее говоря, насчет «семерки». Короче, у них побег! Зона гудит растревоженным ульем, и сейчас вряд ли кто из наших беспредельщиков согласится на предложение Рогачева.
– Даже так? – насторожился Грязнов, вспомнив, с каким настроением от него уходил Паша Грач. – И… кто же это?
Он боялся услышать слово «Грач», но когда Рябов назвал кличку зэка, рванувшего с зоны, даже не поверил сказанному.
– Тенгиз?! Он и двое его пристяжных?!
Рябов догадался, что заставило бывшего муровского генерала так насторожиться, и пояснил:
– Калистрат раскололся и показал на Тенгиза как на организатора убийства полковника Чуянова.
И усмехнулся кривой, вымученной улыбкой.
– Только не думай, что это следователь его расколол. Там он держал свою наработанную заготовку: Грач, мол, ему в руки и финку, и заточку сунул. И вдобавок ко всему пригрозил, что, если он хозяина не уберет, его прилюдно опустят.
– Что, пресс-камера? – догадался Грязнов.
– Судя по всему, да. Но только заваренная не следаком, а кем-то из зэков, что в это время кукует в СИЗО.
– И?..
– И Калистрат накатал маляву, которую переслали в нашу «семерку». И как только она попала на зону… Короче, он назвал Тенгиза, и тому ничего не оставалось, как рвать в бега.
СИЗО… малява, в которой Калистрат показал на Тенгиза… побег…
В памяти Грязнова невольно всплыли слова, которые произнес напоследок Паша Грач: «Самому бы разобраться…» Выходит, разобрался.
– Но ведь это же не так просто – побег, – произнес Грязнов, думая о своем «крестничке».
– Само собой, что не просто, – согласился с ним Рябов. – Видать, помог кто-то.
Глава 17
После неудавшегося покушения в зимовье Вячеслав Иванович даже представить себе не мог, что Рогачев решится на подобное, однако хозяин Боровского района решился. Видимо, верил в увесистую поддержку со стороны Москвы или того же Хабаровска, да и удила, судя по всему, закусил так, что пена изо рта пошла.
Короче говоря, решился пойти ва-банк.
Когда к нему домой, где он отлеживался после ранения в предплечье, ввалились двое промысловиков, отправленных им в верховья Боровой для обустройства зимовий на участке «Кедровая падь», у него екнуло в груди, и он, уже предчувствуя недоброе, спросил настороженно:
– Ну?
Мог бы и не спрашивать. Неугомонный Крылов еще с порога выпалил, бросив на пол потрепанный рюкзачишко с парой запасных портянок да с харчами:
– Кедрачи рубят!
И выругался, стаскивая с головы темно-багровую от комариной крови кепку.
– Не понял!
– А хрен ли тут понимать! – обозленно отозвался напарник Крылова, заставив Грязнова побагроветь.
И действительно, какой ты главный охотовед, к тому же не исполняющий обязанности генерального директора хозяйства, к тому же хоть и бывший, но все-таки генерал милиции, если не в состоянии защитить не только кровные интересы охотников, но и государственные тоже! Что, для себя, что ли, они пушнину добывают, по полгода не вылезая из тайги, для своего кармана? Не-ет, милок. От этой пушнины казна государства пополняется, и выходит, что в первую очередь ты государственные интересы должен защищать…
– Ладно, рассказывайте, – приглашая охотников на кухню и ставя на плиту чайник, уже чуть спокойнее приказал Грязнов, – только без эмоций и поподробнее.
– Какие там эмоции! – отозвался более сдержанный Крылов. – Эти волки из «Алтынлеса», что с китайцами дружбу поимели, вконец обнаглели.
– Рогачев, что ли? – уточнил Грязнов, хотя и без того было ясно, о ком идет разговор.
– Ну, а кто же еще! Он самый и есть – Никита Макарыч, наш глава и защитник.
И столько презрения было в этих словах, что Грязнова даже передернуло.
– Рассказывайте!
Когда промысловики замолчали, закончив свой коротенький и сбивчивый рассказ, Грязнов молча прошел к плите, на которой уже закипал чайник, засыпал в заварник пригоршню крупнолистового чая и только после того, как залил его кипятком, спросил негромко:
– Шли через Кедровку?
– Ну! – утвердительно кивнул Крылов и пожал плечами, не понимая, к чему бы это хозяину дома спрашивать о своенравном ручье, который по весне нес в Боровую такие воды, что иная речка могла показаться перед ним полувысохшим руслом.
– Вездеход пройдет?
Теперь уже Крылов с напарником уразумели, к чему клонит Грязнов, и одновременно закивали.
– Господи, Иваныч, да как же не пройти-то! Да там, в Кедровке, воды-то осталось – куропатке по колено.
– Охолонь малек, не суетись, – неожиданно для Грязнова осадил своего напарника Крылов и повернулся к нему лицом. – Иваныч, ты того… ты хорошо все обдумал? Ведь сам понимаешь, но такое дело, что…
Замолчал было, но тут же добавил:
– В общем, как бы крови не случилось и плохого чего не вышло. Мужики-то наши и без того обозленные. Могут так сорваться и такого настругать, что…
Слушая промысловика и разливая чай по стаканам, Вячеслав Иванович и сам понимал, что тот говорит сейчас вполне разумные вещи, но он догадывался также и о том, что отступи он сейчас перед главой администрации Боровского района, который ведет себя на исконных угодьях зверопромхоза так, будто он и только он полновластны» хозяин боровской тайги, позволь ему начать рубку в Кедровой пади, и варварское уничтожение кедровников уже невозможно будет остановить. Он знал, на что способен бывший партийный работник Никита Макарович Рогачев, а потому и ответ его был однозначным:
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
