Книга Родственный обман - Эльвира Плотникова

От Мартина пахло померанцем и дубовым мхом. Просыпаться утром в мужских объятиях приятно, даже если при этом ломит все тело. Эйфория прошла, и теперь каждая клеточка звенела болью. Эмилия попыталась высвободиться, но Мартин еще крепче прижал ее к себе. Она невольно зашипела сквозь зубы.

Наверняка на спине синяк после падения со стола. И вообще, она вся — сплошной синяк. Но как же было хорошо! Пожалуй, попозже это непременно стоит повторить.

Эмилия подняла голову и убедилась, что Мартин уже не спит. Он хмурился и выглядел недовольным и виноватым. Эмилия потянулась за поцелуем. Мартин отпрянул, потом вздохнул и осторожно прикоснулся губами к уголку ее рта.

— Ты меня пугаешь.

— У тебя губа опухла, — сообщил Мартин. — И вся шея в синяках. И…

— Ты тоже красавчик, — хихикнула Эмилия, облегченно выдохнув. — Как будто тебя дикие кошки царапали. Мне тоже начать каяться?

— Ерунда. Мне даже… — Он осекся, и Эмилия снисходительно улыбнулась. — Так ты не сердишься?

— О, я просто вне себя от гнева, — довольно ответила Эмилия. — Какого черта ты так долго ждал?

— Женщины… — фыркнул Мартин.

— Минуточку! Какие еще женщины? — притворно возмутилась Эмилия. — Пока я рядом, у тебя может быть только одна женщина, понятно?

— Женщина! Ты мне приказываешь?

Мартин подмял под себя Эмилию и завис над ней, опираясь на руки.

— Повелеваю, — невозмутимо ответила Эмилия.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя леди.

Эмилия обняла Мартина за шею и поцеловала сама, наплевав на боль в губе, но потом все же поморщилась.

— Нет уж, я за мазью.

— За какой? — поинтересовалась Эмилия.

Она перевернулась на бок и, подперев рукой голову, наблюдала, как муж натягивает штаны.

— За чудодейственной. Сейчас вернусь. Мартин вышел из комнаты обычным способом — через дверь. Значит, лекарство где-то в доме, и у нее есть минут пять, а то и десять.

Эмилия отправилась в ванную комнату. Повертевшись перед зеркалом, она поняла, что сегодня придется надеть платье с длинным рукавом и высоким воротником. Или не выходить из комнаты, потому что опухшую губу все равно не спрятать.

— Эми! — позвал вернувшийся Мартин. — Где ты там?

Вместе с Мартином в спальню проникло и вездесущее чудовище. Эмилия давно уже поймала себя на том, что мысленно зовет Ло так же, как и муж. Дракоша с радостным писком бросился ей под ноги, пришлось наклоняться и чесать за ушком.

Потом Мартин все же уложил ее на кровать и стал намазывать чем-то едко-пахнущим. Эмилия расчихалась, но зато мазь приятно холодила кожу и снимала боль.

— Апчхи! Магия? — спросила Эмилия.

— Нельзя тебе ничего магического. Обычные травы.

— А почему нельзя?

— Я не знаток теории магического исцеления. Но вроде как магия может остаться в клетках. Тогда барьер не пустит тебя обратно.

— Боишься, я застряну тут навсегда? — съехидничала Эмилия.

И замерла, сожалея о несдержанности. Мартин не склонен шутить на эту тему, а услышать правду она пока не готова.

От неловкой ситуации ее спасло чудовище. Оно стащило банку с мазью, сунуло туда нос и обиженно заревело. Перепуганная Эмилия потащила Ло в ванную, отмывать нос от мази, Мартин помчался за дракошиной няней.

Обошлось. Дракошу отмыли, успокоили, накормили вкусным, и он уснул, устав от переживаний. Мартин ушел по делам, не успев позавтракать. А Эмилия снова осталась одна.

Тогда ее и накрыло. Эмилия называла это откатом. Отчаянная эйфория и кураж сменились опустошением и апатией.

Мазь и в самом деле оказалась чудодейственной: отек с губы спал. Отсидеться в комнате, сказавшись больной, не получилось. Эмилия старательно придерживалась обычного расписания, но все валилось из рук. Учитель танцев выгнал ее с урока, сказав, что не нанимался обучать вальсу и мазурке воскресших мертвецов. Мол, сегодня у нее деревянная пластика и полная невменяемость, даже последовательность из трех движений она не в состоянии запомнить.

Эмилии, привыкшей во всем становиться лучшей, сейчас было все равно. Ей хотелось одного — забраться в какое-нибудь укромное и тихое местечко, укутаться в теплый плед и выспаться всласть. Она решила, что так и сделает. После того, как прочтет леди Айрин положенное число страниц.

Едва она закрыла книгу, как свекровь обрушилась на нее с гневной речью. Эмилия даже опешила от такого напора. Вроде бы только что леди Айрин с удовольствием покачивала головой, слушая очередную главу, скармливала Ло яблоко и почесывала его за ухом. И вот она уже подобралась, сузила глаза, вздернула подбородок и отчитывает невестку, как девочку.

— …ваше неподобающее поведение, милочка. Вы ведете себя как уличная девка, похотливая развратница. Эти плебейские замашки…

Внутри у Эмилии все клокотало. Она и родной матери не позволила бы так бестактно вмешиваться в свою личную жизнь, а тут приходилось терпеть и не возражать. И не потому что ей нужно было изображать послушную жену. Эмилия считала недопустимым воевать с больным человеком. Даже если очень хочется адекватно ответить на грубость.

Разомлевший после обильного десерта Ло недовольно завозился, когда его потревожил голос леди Айрин. Эмилия стояла, опустив глаза. Не от стыда — так проще ждать, когда все закончится. Поэтому она видела, как Ло вразвалочку обошел леди Айрин по кругу, присел, прицелился… и укусил ее за ногу.

— Ай! — От неожиданности леди Айрин неграциозно подпрыгнула в кресле, посмотрела вниз, увидела чудовище и расцвела от умиления. — Ах ты, негодник! Ты зачем это сделал?

Эмилия от удивления даже злиться перестала. Понятное дело, сильно Ло укусить не мог — зубки маленькие, да и юбки леди Айрин так просто не прокусишь. Но чтобы радоваться такому поведению?

Впрочем, она сама была рада. Ее наконец-то перестали распекать.

— Внуков бы вам, — невольно вырвалось у Эмилии.

Она тут же испуганно замолчала. И кто за язык тянул! А леди Айрин, довольно тиская чудовище, невозмутимо заметила:

— Девочкам еще рано. А от Мартюши ждать внуков бесполезно.

— Почему?

— Семейное проклятие, милочка. Неужели ты до сих пор не знаешь?

Эмилия в замешательстве кивнула, потом помотала головой. Раз уж леди Айрин сменила гнев на милость, пусть расскажет, что за проклятие. Ерунда, наверное. Однако учитывая особенности этого мира и то, как Мартин упорно твердил, мол, у него не может быть детей, стоит узнать все в подробностях.