Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
— С пилкой, говорите? — Данилов неплохо разбирался в замках, всю жизнь врезая и чиня их самостоятельно. — Найдите мне крестовую отвертку и пассатижи. Думаю, что дверь ломать не придется.
— Спаситель вы наш! — обрадовался Гвоздев. — Сейчас куртку накину и принесу инструменты из машины.
Он отсутствовал не дольше минуты: стремительно убежал и столь же стремительно вернулся обратно с плоским пластмассовым чемоданчиком в руках. Данилов тем временем попросил у одной из постовых акушерок канцелярскую скрепку и сделал из нее нехитрый инструмент для нажима на глубоко утопленную кнопочку, фиксирующую накладную панель.
Старшая сестра продолжала стучать в дверь и взывать к разуму затворницы.
Операция по вскрытию двери заняла секунд сорок. Поворотный механизм, как и предполагалось, был заблокирован пилкой для ногтей.
— Корифей! — восхитился Гвоздев и ломанулся в проем.
Данилов последовал за ним. Потом вошли все остальные.
Пациентка Копорева забилась в угол. Сидела, скрючившись, прямо на холодном линолеумном полу и беззвучно рыдала, уткнувшись лицом в ладони.
— Какого черта! — рявкнул Гвоздев, присаживаясь рядом с ней на корточки. — Вы что творите, дорогуша?
— И-и-и-и-и! — тонко и протяжно завыла «дорогуша».
— Встать можете? — спросил Данилов.
— Могу, — тихо ответила Копорева, не отнимая рук от лица и не делая попыток подняться.
— Тогда пойдемте в вашу палату, там и поговорим, — предложил Данилов. — А лучше не пойдем, а поедем.
— Катя, кресло! — распорядился Гвоздев.
— Бегу, Юрьпалыч! — отозвалась одна из постовых акушерок.
Когда каталка была доставлена, Данилов и Гвоздев подхватили рыдающую женщину под руки и усадили в кресло. Гвоздев взялся за рукоятки и покатил каталку в коридор. Данилов пошел следом.
— Вас, Анна Анатольевна, прошу с историей в три ста двенадцатую палату, а всем остальным — заниматься своими делами. Концерт окончен.
Копорева вдруг оглушительно рассмеялась.
— Концерт окончен! Здорово сказано!
— Давайте-ка лучше в изолятор, — на ходу изменил решение Гвоздев. — Там спокойнее. И перенесите туда из триста двенадцатой ее вещи.
В изоляторе они помогли Копоревой улечься на кровать, после чего приступили к осмотру.
Данилову в общих чертах уже была ясна суть дела. Внезапная бурная активность, подвижность, переходящая суетливость, рыдания, мгновенно сменяющиеся веселостью, в сочетании с бледностью кожных покровов, расширенными зрачками и немного неуверенными движениями свидетельствовали в пользу кокаина.
Давление у пациентки оказалось повышенным до ста шестидесяти на девяносто пять, пульс участился до ста двух ударов в минуту.
— Знобит чего-то, — пожаловалась Копырева, забираясь под одеяло.
— А во рту сушит? — спросил Данилов.
— Сушит.
— Что принимали, Галина Владимировна?
— Все, что доктора прописывали. — Копырева посмотрела сначала на заведующего отделением, а затем на своего палатного врача Гурову и улыбнулась.
— А еще? — Тон Данилова не располагал к шуткам.
— Больше ничего, вот вам крест! — Гурова вытащила из-под одеяла руку и истово перекрестилась.
— Ничего запрещенного не нюхали и не глотали?
Следов уколов на теле врачи при осмотре не обнаружили.
— За кого вы меня принимаете? — Пациентка попыталась изобразить, что ее оскорбил подобный вопрос, но не выдержала и рассмеялась.
— Вот ее вещи. — В изолятор вошла Катя с тремя пластиковыми пакетами в руке.
— Спасибо, — поблагодарил Гвоздев, кивком отпуская ее и обращаясь к пациентке: — У нас, Майя Леонидовна, сложилось мнение, что вы приняли какой-то наркотик…
— Да что вы, доктор!
— Тогда чем объяснить ваше столь неадекватное поведение? — спросил Данилов. — Да еще перед операцией?
— Да, кстати, — оживилась та, — а почему меня не везут на операцию?
— Потому что она отложена, — покачал головой Гвоздев. — Да уж, отличились вы. Ладно, Анна Анатольевна, вы пока останьтесь здесь, я сейчас пришлю Катю или Веру на индивидуальный пост. Пойдемте, Владимир Александрович.
— Психиатра будете вызывать? — для порядка уточнил Данилов.
— Да, пусть отпишется, а потом возьмем на операцию, — ответил Гвоздев. — Плановую или экстренную, естественным путем ей все равно рожать противопоказано. Кто у вас сегодня дежурит?
— Я и Анатолий Николаевич, — ответил Данилов.
— Значит, я с вами не прощаюсь. Да, Владимир Александрович, вы о кокаине подумали, не так ли?
— О кокаине, — подтвердил Данилов.
— Вполне вероятно. Дамочка состоятельная, ей это удовольствие вполне по карману. Вот ведь жизнь — только от одной беды придешь в себя, как тебе судьба следующую подкидывает. Хорошо, хоть ничего с собой не сделала.
— Сплюньте, — посоветовал Данилов.
Гвоздев демонстративно постучал себя костяшками пальцев по голове и скрылся за дверью своего кабинета.
Данилов вспомнил, что забыл оставить запись в истории родов. Пришлось вернуться в изолятор, взять у Гуровой историю и прямо там же, в изоляторе, быстро написать несколько строк.
Гурова тем временем продолжала расспрашивать пациентку о причинах произошедшего. Та отвечала в классическом для большинства наркоманов стиле, отрицая, изворачиваясь и пересыпая свою речь клятвами и заверениями.
Из обсервации Данилов ненадолго вернулся к себе в отделение, а затем отправился обезболивать первые роды у «договорной» пациентки. В «физиологическом» родзале его и нашла секретарь главного врача — ровно через пять минут после того, как роды закончились.
— Владимир Александрович, — даже по телефону чувствовалось, что Ольга Евгеньевна взволнована. — Алексей Емельянович просил вас срочно явиться к нему.
— Срочно не получится, — ответил Данилов. — Через четверть часа.
— Как скажете!
В приемной главного врача маялся Гвоздев. Увидев Данилова, он вскочил на ноги и сказал:
— Ну наконец-то. Пошли!
Не было времени расспрашивать о том, что случилось. Данилов вспомнил, что не восстановил наполовину разобранную дверную ручку в отделении обсервации. Неужели Гавреченков вызвал их с Гвоздевым из-за этого? Впрочем, с него станется…
Главный врач внимательно читал какие-то бумаги или просто симулировал великую занятость. Оторвавшись от чтения, он взмахом руки разрешил вошедшим сесть и обрушился на них со всей силой начальственного гнева:
— Что вы себе позволяете, а? Кто дал вам право набрасываться на беременную женщину с высосанными из пальца обвинениями?! Как вы, не будучи наркологами, на основании беглого внешнего осмотра рискуете ставить диагноз наркомании, да еще отменять на этом плановую операцию?!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
