В центре стола на красной тарелке большая горка пышных блинов. Огромный кусок масла плавился на самом верху блинной пирамиды. В белоснежной фарфоровой плошке красная икра. В другой жирная сметана, рядом яблочный джем. Что душеньке только угодно! И кашка манная уже в его тарелке с вареньем из черноплодной рябины. Он с детства так любил. Мама приучила. Наташа потом перехватила инициативу.
Только жена – палка сухая – никак не уразумеет, что ненавидит он с утра яйца и овсянку, просто ненавидит! И тосты ее ему нёбо корябают! И кофе ее похож на помои!
А Наташка – умница – ему с утра крепкий чай всегда заваривала. Такой, что рот вязало от крепости. А он так любил!
Огурцов сел к столу съел кашу с вареньем. Скатал блин трубочкой, обмакнул его в сметану, откусил и зажмурился от удовольствия.
– Вкусно?
Наташка, сидя напротив, давилась сухими диетическими хлопьями. Очень боялась растолстеть, потерять фигуру и разонравиться ему. Дуреха! Он ее, наверное, и с обвислыми боками терпеть станет. Хотя нет. Вряд ли с боками-то…
– Очень вкусно.
Он потянулся ко второму блину, и вдруг в дверь позвонили. Они просто опешили от неожиданности. Дело в том, что к Наташе никто никогда не приходил! Это была их общая квартира. О ней никто почти не знал. Почти явочная, куда никто никогда не приходил. Никогда! Даже в девяностых! Никто! Даже слесари из ЖЭКа! Даже электрики! Никто!
Жена! Узнала и явилась со скандалом! На лоб выкатило испарину. Трусливый холодок сжал желудок в ледяной комочек.
Не то чтобы Огурцов ее очень уж боялся, просто…
Просто не хотел ничего делить с ней при разводе на старости лет! И перед детьми стыдно! И перед партнерами.
– Открыть?! – Наташкины черные глазищи сделались испуганными, испуганными, как у ребенка.
– Открой, – коротко ответил он и с фальшивым смешком добавил: – Кого нам бояться-то?
И тут же подумал, что если это жена, то она сразу все поймет по его голому животу и по штанам домашним, под которыми не было трусов. И по Наташкиному наряду все поймет, и шансов оправдаться у него совершенно нет.
Поэтому, когда в кухню ввалились менты, он почти обрадовался. Почти…
– Огурцов Станислав Егорович? – строго спросил его крупный мужик с красивой стрижкой, в сильно поношенной куртке.
– Слушаю, – коротко кивнул Огурцов и напрягся.
Второго он узнал. На второго был заказ. Он, правда, его не собственноручно выполнял, и даже не руками своих людей. Но выполнял.
– Вам придется проехать с нами, – сказал мерзкую по смыслу дежурную фразу крупный мужик со стрижкой.
– С целью?
Огурцов решил сразу, что это развод. Его просто берут на испуг. И нет у них ничего, кроме болтовни Гриши. Он растрепал про заказ, он и про квартиру эту знал. Давно знал, еще с прошлой жизни. Охрана Огурцова даже не знала, а Гриша знал. И если менты здесь, значит, растрепал Гриша, падла.
Ну, да ладно, с ним будет отдельный разговор. Не зря слушок десять лет назад бродил, что он Игната слил. Надо бы припомнить.
– У нас есть к вам вопросы, – пробубнил громоздкий мент.
И лишь на мгновение в его голосе послышалась тень неуверенности, лишь на мгновение, но Огурцову этого было достаточно.
– Никуда я с вами, ребятки, не поеду. Надо – вызывайте повесткой. Явлюсь с адвокатом, как положено, – сказал он и широко улыбнулся. – А вот на вопросы всегда готов ответить.
– На любые? – спросил второй, которого Огурцов узнал, и выразительно тронул шишку на лбу.
– На любые! – с той же улыбкой ответил Станислав.
– Хорошо, – кивнул мужик со стрижкой.
Расстегнул сильно потертую куртку. Скинул ее на кухонный стул, выразительно повел носом.
– А чем это пахнет, Саня? – спросил он, недоуменно тараща глаза.
– Блинами, Жэка! Блинами это пахнет, – вздохнул Лавров.
Он с утра сегодня даже кофе не выпил. Лера с хлопотами опоздала, он не ушел, выскочил за дверь.
– Так угощайтесь, чего вы, мальчики? – принялась суетиться Наташка, успев натянуть короткий халатик.
Но сделала только хуже. Халатик просвечивался, и от этого она стала еще соблазнительнее в своем красном лифчике, гольфах и черных трусиках.
Не могла чего-нибудь поприличнее надеть, с раздражением подумал Огурцов. Нет, все же правильно он на ней не женился. Совершенно никаких представлений не имеет, как и в чем встречать посторонних мужиков. Все свои приличия в девяностых на шест намотала, дура!
Мальчики! Он еле сдержался, чтобы не фыркнуть и не плюнуть в сторону этих самых мальчиков. Эти мальчики, черт их побери, так заластают, что мама не горюй!
Менты расселись за Наташкиным столом, как за своим. Не вымыв рук, начали хватать с красной тарелки блины. Тот, что с пробитой головой, еще как-то скромничал. Стриженый и наглый цеплял блинной трубочкой икру, как экскаватор! Почти ничего не оставил в миске, все сожрал с тремя блинами!
Наташа сварила по их просьбе кофе и по знаку Огурцова скрылась в комнате.
– Итак, господа, я готов ответить на ваши вопросы. – Огурцов уложил хорошей формы подбородок на замок из пальцев.
– Вишь, господин Огурцов какой умный, Саня, – ткнул локтем мент своего напарника. – Сначала накормил, а потом к делу. Мы раздобрели, разве станем теперь к нему придираться?
– А собирались? – с ленивой улыбкой спросил Огурцов.
– Было дело. Да, кстати, забыл представиться. – Жэка пошарил в карманах куртки, валяющейся на стуле, достал удостоверение. – Майор Заломов. Расследую нападение на моего друга, совершенное на вашей территории, господин Огурцов.
– Ребятки… Что я вам скажу…
Огурцов задумался.
А может, не сдавал его Гриша? Может, они еще каким-то образом узнали про эту квартиру? Опера, они ведь ушлые ребята. У них осведомителей, что блох на бродячей собаке. Может, они просто так сюда ввалились. По причине – как сказал майор, – что на его территории совершилось то самое нападение?
– Так что скажете? – улыбнулся Саня.
Он безошибочно угадал борьбу, что шла в душе этого бизнесмена.
– Что на моей территории много чего случается. Приму, как говорится, к сведению. Накажу виновных. Выясню причину и…
– А причиной является Филиченков Владимир, как я понял. – Саня широко улыбнулся. – За которым я в тот вечер наблюдал.
– А я при чем? – Огурцов почувствовал, что краснеет.
– А вы с ним в тот момент живо беседовали, – напомнил Саня. – В течение часа удерживали его в своем кабинете в административном здании.
– Беседовали? Что-то…
Огурцов осторожно расплел пальцы, опустил их на стол, отодвинул от себя красную тарелку с блинами, кстати, осталось всего три штуки. И сначала хотел сказать, что что-то не припоминает. Но решил не умничать. Сын Игната, скорее всего, уже все рассказал.
