Нет, бегство Брэда не решит проблему. Нужно успокоить его, заставить держать себя в руках, пока расследование не зайдет в тупик. У меня были планы на Брэда, но с ними придется подождать.
Я стояла перед высоким окном в гостиной на втором этаже. Стемнело, шел дождь – равномерный, убаюкивающий. Через дорогу светились окна соседнего особняка. Я заметила фигуры в одном из окон, которое завешивали шторой.
Я еще не включала свет в доме и чувствовала себя невидимкой, наблюдавшей за миром вокруг. Машина медленно двигалась по улице, наехала на колдобину и обрызгала дождевой водой тротуар. Неужели полиция уже следит за мной? Они подозревают меня? Сейчас понедельник. Убийство произошло в пятницу, и пока никого не арестовали. Наверняка, полиция нервничает, и я знала, что так или иначе попаду под подозрение. Я супруга богатого человека, который умер при подозрительных обстоятельствах. И все? Я задернула занавески, затем включила лампу. Бледный свет наполнил комнату. Я прищурилась и выключила свет. Я легла на диван в темноте, раздумывая, стоило ли вообще возвращаться в этот дом. Не лучше ли было остановиться в гостинице, как предлагал тот детектив с детским лицом.
Я представила себе Брэда в тот момент, когда детектив станет выяснять, где он был в пятницу вечером. Я представила, как он потеет и запинается, вызывая подозрение. Я знала, что с этого момента события буду развиваться быстро. Я переоценила Брэда. Когда мы впервые встретились, я увидела в нем только самоуверенного, нагловатого и глуповатого подрядчика. Соблазнить его было слишком легко. Дождавшись, пока мы остались в доме одни, я попросила у него сигарету и сказала, чтобы он не выдавал меня мужу.
– Слушай, – сказал он, – я ничего не скажу твоему мужу, если ты просишь.
Стоял август, на мне было короткое платье, застегнутое спереди. Я сняла его через голову, сбросила трусики и села на кухонную столешницу. Высота оказалась неудобной, и Брэду пришлось подставить ящик с кафелем и встать на него. Получилось неуклюже и неприятно, но потом, лежа рядом с Брэдом, я со слезами на глазах рассказывала ему, что занимаюсь сексом впервые за долгое время, потому что через неделю после свадьбы мой муж потерял ко мне интерес. Мы оделись, я немного поплакала, а потом мы снова разделись и занялись сексом, причем я сидела на одном из складных стульев, которые принесли рабочие для обеденного перерыва. Я была сверху, смотрела ему в лицо. Он буквально поедал меня взглядом, и его глаза сказали мне все, что я хотела знать.
– Только здесь, – сказала я ему. – И только когда мы уверены, что никто не застанет нас. Ладно?
– Ладно, – ответил он.
– Если расскажешь кому-нибудь…
– Не расскажу.
Через неделю я сказала ему, что иногда мечтаю убить мужа. Еще через две недели Брэд сказал, что сделает это ради меня, если я попрошу. Вот так просто. Я сказала, что если сделать все правильно, никто никогда не заподозрит нас, и мы сможем пожениться, купить яхту, устроить себе медовый месяц на целый год. Стоило упомянуть яхту, как глаза Брэда загорелись так, как никогда раньше, даже когда мы занимались сексом. Секс привлек его ко мне, но алчность не дала ему уйти, и я не сомневалась, что он справится. А теперь все изменилось.
Я встала с дивана, вытянула руки, подпрыгнула пару раз. Мурашки побежали по коже, голова гудела. Я налила себе водки со льдом и стала бродить по темному дому. На лестнице осталось пятно – там, где Тед истекал кровью. Полиция предупредила меня об этом, чтобы я не испугалась. Я дотронулась до пятна голой ногой – темно-коричневая лужа, почти одного цвета с деревянным полом. Завтра придет уборщик, и я обязательно попрошу стереть его. Я уселась со своим бокалом перед телевизором и стала переключать каналы, выбрала «Красотку», мой любимый фильм еще с детства. Его часто показывали, и каждый раз я смотрела с удовольствием, задолго до того, как поняла, кто такая проститутка. Теперь он казался мне глупым, но я все-таки досмотрела, произнося реплики прежде героев. Я успокоилась, и когда фильм закончился, как и моя водка, я поняла, что поеду в Мэн и поговорю с Брэдом. Его нужно подготовить к встрече с полицией.
Машина стояла на улице, а не в гараже. Я надела джинсы и темно-зеленую толстовку с капюшоном и вышла из дома. Идя к машине под дождем, я удержалась от желания оглянуться, проверить, не следят ли за мной. Я сомневалась, что кто-то следит. Машина стояла на углу улицы. Я села в нее и направилась сразу к шоссе I-95. На дорогах было пусто, и, кажется, «хвоста» не было. Я свернула на трассу, уверенная, что за мной никто не следит. Я перестроилась в средний ряд, включила музыку и постаралась расслабиться. Блестевшая от дождя дорога расстилалась передо мной. Было поздно, когда я добралась до коттеджей «Крещент», и дождь сменился изморосью. Пикапа Брэда не оказалось возле дома. Вероятно, он поехал в «Кулис», так что придется подождать. Он будет пьян, когда мне удастся наконец поговорить с ним, я надеялась только, что он сможет хоть что-то понять. Я собиралась подготовить его к допросу, убедиться, что он знает, что говорить, затем до рассвета вернуться в Бостон.
Я припарковала машину на другой стороне дороги, под отяжелевшими от дождя ветвями дуба. Долго ждать не пришлось. Машина Брэда заехала на парковку перед коттеджем примерно в одиннадцать вечера. Я приоткрыла окно, но стекла моего «Мини» все равно запотели, пока я ждала, и машина Брэда казалась одним расплывшимся пятном. Я опустила окно до конца и заметила, как другая машина, приземистая «Хонда», завернула вслед за ним. Черт, подумала я, это должно быть Поли. Я наблюдала, как сначала Брэд, затем высокая стройная женщина вышли из машин. Брэд придержал дверь, и женщина вошла в коттедж первой. На ней была гладкая светоотражающая куртка и обтягивающие джинсы. Слишком худая для Поли и слишком твердо стоит на ногах. Брэд последовал за ней. Что-то в их поведении навело меня на мысль, что они здесь не ради секса. Они вели себя, как менеджеры на деловой встрече. Я подождала минут пять, затем натянула на голову капюшон и вышла из машины. Я думала, еще идет дождь, но капало с листьев дуба.
Я перешла дорогу и подошла к коттеджу – внутри я никогда не была, но однажды стояла на пороге, много месяцев назад, когда принесла проект дома – еще до того, как мы с Брэдом стали спать вместе. Помню, я заметила, как там чисто, почти стерильно. Я подкралась к окну слева от входной двери. Жалюзи были закрыты, но я сумела кое-что разглядеть. Мне нужно было только взглянуть на женщину и понять, знаю я ее или нет. Внезапно лампа над дверью зажглась, и яркий белый свет осветил крыльцо. Я поспешно спряталась за угол, мои кроссовки заскрипели на дорожке. Я прислонилась спиной к деревянной обшивке, где сгустились темные тени, и ждала, когда свет погаснет. Он погас через минуту, тянувшуюся бесконечно долго. Внутри дома было тихо, на дороге тоже. С боку было одно окно, достаточно низкое, чтобы заглянуть туда, стоя на цыпочках. Жалюзи тоже были закрыты, но между планками оставалось место, и я смогла разглядеть кухню – белый холодильник, пустую столешницу – и гостиную, где Брэд вместе с рыжеволосой женщиной сидели на диване и разговаривали. Перед ними на журнальном столике стояли две бутылки пива. На мгновение я подумала, что это Лили Кинтнер из Матера, и меня пробрала дрожь, но женщина повернула голову, и я решила, что на Лили она не похожа. На ней была дешевая косметика: темные тени и яркая помада, и, если, конечно, Лили не изменилась, она не из тех, кто делает макияж.
