Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Я соображала, как узнать, что влюбилась, – ведь я не знаю, каково быть влюбленной. Интересно, а раньше я любила? Любовь была взаимной или нет?
– Если ты отыщешь меня, Слоун, – сказал Релм, – я буду ждать.
У меня перехватило дыхание. Зажмурившись, я бросилась ему на грудь:
– Релм, спасибо тебе за все. Спасибо за…
– Майкл! – послышалось откуда-то сзади. Я выпрямилась. С другого конца лужайки махала медсестра Келл, рядом с ней стояла блондинка в темных очках. Релм напрягся, его руки опустились. Он посмотрел мне в глаза и поцеловал в лоб, прошептав на ухо:
– За тобой по-прежнему наблюдают, выискивают симптомы.
– Какие? – Меня охватил страх.
– Не забывай, я тебе помогу – всем, чем сумею.
Мне показалось безумием говорить кому-то в Программе «не забывай». Мы здесь специально для этого. Забывание нам удается лучше всего. У меня по щекам потекли слезы. Релм, пятясь, отошел на несколько шагов, беспомощно глядя на меня, потом повернулся – гравий заскрипел под кроссовками. Я смотрела, как Релм уходит из Программы и из моей жизни.
Дней через восемь я сидела в кабинете доктора Уоррен с подстриженными и выпрямленными волосами. Спутанная масса кудрей превратилась в гладкое каре до подбородка. Уоррен так и расцвела.
– Слоун, ты ослепительна, – сказала она. – Ты просто образцовый пациент.
Я кивнула как бы в знак благодарности, хотя и не помнила всех сеансов, а лишь несколько последних, когда воссоздавались мои воспоминания. Доктор Уоррен напоминала мне последовательность событий, потому что иногда в голове все путалось. Она рассказывала то, чего я не помнила, например, о моей семье.
– Тебе будет приятно узнать, что у пациентов Программы стопроцентный уровень выживаемости и ничтожный процент рецидивов, но необходимо соблюдать меры предосторожности. Первый месяц ты ходишь к врачу каждую неделю, затем раз в два месяца и завершающий визит – через три месяца. При необходимости тебе окажут психотерапевтическую и медикаментозную помощь, но этого не понадобится, если у тебя не проявятся симптомы. Первую неделю будешь принимать релаксант, который мы тебе выдадим, чтобы легче освоиться в новой школе. Пока нельзя будет сближаться с теми, кто не проходил Программу. Ты вылечилась, но три месяца остаешься в группе повышенного риска. После трех месяцев общайся с кем хочешь. – Ее рот скривился, и мне показалось, что на самом деле она так не считает. Но возвращение домой было совсем близко, поэтому я решила не докапываться и кивнула.
Доктор Уоррен сжала губы и подалась вперед:
– Мы хотим, чтобы ты жила, Слоун, полноценной счастливой жизнью. Мы дали тебе прекрасный шанс, убрав опасные, инфицированные воспоминания. Теперь все в твоих руках. Но помни, если ты снова заболеешь, тебя вернут сюда и оставят до восемнадцатилетия.
Я сглотнула пересохшим горлом, думая, что дня рождения ждать еще семь месяцев. Столько времени торчать в стационаре невыносимо, особенно без Релма.
– Я поняла, – сказала я.
– Хорошо. – Она с облегчением выпрямилась. – Первые недели при тебе будет специальный помощник – помогать в школе и сопровождать вне дома. Это необходимо, потому что сейчас твоя психика очень хрупка. Относись ко всему легко, Слоун, не перенапрягайся.
– Я постараюсь, – пообещала я, поглядывая на часы на стене. Вот-вот приедут родители. Я уезжаю. Правда уезжаю!
Доктор Уоррен встала, обошла стол и обняла меня. Мы неловко постояли секунду. Отпустив меня, Уоррен задержала руку на моем плече.
– В первое время, – сказала она почти шепотом, – ты можешь ощущать некоторую отстраненность, онемение чувств. Но это пройдет, интенсивность вернется.
Я смотрела ей в глаза, силясь разобраться в своих эмоциях. Я послушна и спокойна, но мне интересно, какие у меня чувства на самом деле.
В дверь постучали. На пороге стояла раскрасневшаяся медсестра Келл.
– Слоун, за тобой приехали родители, – сияя, сообщила она. – А мальчики просили передать тебе вот это, – она подала мне маленький сверток. Мои глаза повлажнели.
– Почему же они сами не передали? – спросила я. Дерек и Шеп еще оставались в Программе, но доктор Уоррен обещала, что они скоро отправятся домой.
Келл засмеялась.
– Сказали, ты, чего доброго, расплачешься.
Развернув бумагу, я улыбнулась: внутри оказалась колода карт, а на рубашке каждой карты было написано «жулик». Я обняла медсестру Келл:
– Передайте им спасибо от меня.
Происходящее казалось нереальным. Я оглядела кабинет, не в силах вспомнить, сколько времени я здесь провела. Не знаю, какой была раньше, но теперь мне хорошо. Программа действительно эффективна.
Попрощавшись с доктором Уоррен, я пошла за медсестрой Келл. За нами тащился хендлер с небольшой спортивной сумкой. Я не помню, во что была одета при поступлении, но Программа снабдила меня новыми нарядами, выбранными без меня. Сейчас на мне была желтая рубашка-поло с жестким воротником, от которого чесалась шея.
Коридоры были пусты, но из комнаты досуга доносились оживленные голоса – шла партия в карты. Наши места были заняты новоприбывшими. Когда мы вышли на лужайку, у ворот я увидела папину «Вольво». Отец вышел из машины. Мать торопливо выбралась и встала рядом с ним. Я остановилась, издали глядя на них.
– Удачи, Слоун, – сказала медсестра Келл, заправляя мне пряди за уши. – Не болей больше.
Я кивнула и посмотрела на хендлера. Тот разрешил мне идти. И тогда я побежала через лужайку. Отец бросился мне навстречу и подхватил на руки, плача. Вскоре и мать обняла нас обоих, и мы плакали втроем.
Я соскучилась по папиной улыбке и маминому смеху.
– Пап, – сказала я, выпрямляясь. – Сначала о главном – хочу мороженого. Я его столько недель не ела.
Папа засмеялся – в смехе звучала боль, будто он давно мечтал это сделать.
– Все что хочешь, дорогая. Мы счастливы, что ты дома.
Мать восхищенно трогала мои волосы.
– Как тебе идет! – говорила она, будто не видела меня несколько лет. – С новой прической ты просто красавица!
– Спасибо, мам! – Я снова обняла ее.
Отец взял у хендлера сумку и положил в багажник. Я обернулась и в последний раз посмотрела на стационар Программы.
Что-то привлекло мое внимание, и улыбка погасла. За окном сидела девушка, обхватив колени. Красивая блондинка, но одинокая и отчаявшаяся. Она ужасно напоминала мне… кого-то.
– Ну вот, – отец открыл заднюю дверь. Я отвернулась от больницы и забралась на сиденье. Запах салона напомнил мне те времена, когда мы с Брэйди спорили, какую радиостанцию включать. Теперь моего брата нет на свете, но мы смирились. Наша семья это пережила, сейчас нам всем уже лучше. Мне тоже лучше.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
