— Не сердись, котенок, — Голубев посадил ее на стул, плюхнулся на пол и уткнулся головой в ее колени. — Я за тебя… Я для тебя… Да я… Да мы…
— Илюшенька, родной, — на глаза Кати навернулись скорые слезы. — Я тоже тебя люблю. И никуда-никуда, никогда-никогда от тебя не уеду.
— И жили они долго и счастливо, — умилился Анатолий.
— Чего и другим желаю, — намекнула его невеста.
— Кать, можно я покурю, — попросил у жены разрешения Голубев.
— Ладно, — расчувствовавшаяся Катя вошла в его положение, понимая, что у мужа нервы на пределе.
— Я тоже, — Толик курил редко, поэтому Ангелина даже не заикнулась о вреде курения.
Мужчины ушли в гостиную, распахнули балкон, свежий воздух ворвался с улицы, выхолаживая квартиру.
— Ура! — воскликнула Ангелина. — Я знаю, как вам быстро убрать воду. На ночь похолодало, на улице минус пять. К вечеру обещали до минус десяти. Оставь балкон открытым, вода превратится в лед, а его легко сколупнуть и выкинуть в ведро.
— Полы перекосит, — здраво рассудила молодая хозяйка. — Я уже вызвала уборщиц из нашего ресторана.
— Тогда закрой дверь в кухню, а то мы тоже в ледышки превратимся, — попросила подругу Ангелина.
Дружный мужской гогот донесся из-за закрытой двери. От мощного взрыва смеха стекла задребезжали.
— О, о, о! — булькал Анатолий, держась за живот.
— С-с-с, — посвистывал смеющийся Илья.
— Как дети! — укорила их Ангелина. — В такую переделку влипли, а им все нипочем.
— С-с-справедливос-с-сть вос-ссторжес-с-ствова-ла, — просвистел Голубев.
— Неужели кто-то угнал наши машины вместе с трупами? — понадеялась на чудо Катя.
— С-соседа закодировали, — хохотал Илья. — Теперь я с-с-специалис-с-ст по с-с-стресспс-с-сихо-терапии.
— Вот умора, — заливался Толик. — Этот случай нужно вписать в анналы стресспсихотерапии. Только мы закурили, слышим, на балконе под нами кто-то копошится. Я перегнулся, а там пролетарий спит на корточках в одной майке, трусах и кирзачах, прижавшись щекой к лезвию топора. Вокруг коробки с пустыми бутылками, видно за тарой вышел, а сам уже побелел от холода и щекой к топору примерз.
— А я ему и сказал, — справившись с приступом хохота, продолжил Илья. — «Проснись, замерзнешь». Но мужик и рылом не повел. Я громче крикнул: «Проснись, проснись! Замерзнешь, замерзнешь!»
— Тут он голову поднял, — Анатолий ткнул вверх указательным пальцем, — и ответил: «Спасибо, Боженька».
— Мы чуть с балкона не рухнули, но я снова стал давить на его психику, — мстительный Голубев сиял, как медный самовар. — Сказал ему: «Бросай пить, не то прокляну». А он глаза разлепил, зрачки квадратные, а сам твердит: «Не проклинай, Боженька. Клянусь, пить брошу».
— И крест поцеловал, — добавил Анатолий.
— Чую, на этом закончилась блестящая карьера местного самогонщика, — от проведенной акции боевой дух Голубева заметно укрепился, а от страха и истерики не осталось и следа. Он снова почувствовал себя мужчиной — сильным, уверенным, способным справиться с любой проблемой, помочь и себе, и своим друзьям. Илья дозвонился до автосервиса, но у них в наличии имелся только один эвакуатор. Анатолий дал ему добро, благо «ауди» и своим ходом до милиции сможет доехать.
— Мы тоже с вами, — попросилась Катя.
— А уборщицы? — напомнил ей муж. — Люди придут, а хозяйки нет.
— Тогда возьмите с собой Ангелину, — она посчитала, что присутствие благоразумной женщины сможет уберечь их от новых приключений.
— Вообще то я не собиралась, — замялась ее подруга. — Мое лицо… Но если уж так необходимо…
— Необходимо, — командным голосом распорядился жених. — Ты — главный свидетель, ты должна опознать преступников, которые тебя ограбили.
— А ты? Ты тоже можешь их опознать… Ведь они тебя похитили!
— Наивная женщина! Как ты не понимаешь, что я, по логике, уже не потерпевший, а обвиняемый… Были преступники, и нет их! А куда они подевались? А друзья невесты устроили вендетту и расправились с ними.
— Глупо и нелогично. Вы так ловко расправились с преступниками, а трупы получше спрятать не могли…
— Идеальное место! — возразил Илья. — И с точки зрения логики тоже все нормально. Умные преступники мыслят нестандартно и находят неординарные ходы. Допустим, мы — умные мстители и, действительно, совершили кровавую вендетту, в результате которой в багажниках наших машин осталось два трупа. Рядовой преступник попытается спрятать тела, а хитрый, наоборот, выставит их на всеобщий обзор и тем самым отведет подозрение от себя.
— По-моему, вы сами себя перемудрили, — засмеялась Лина. — Если бы я была следователем, я бы не заподозрила вас по иной причине…
— По какой? — одновременно выкрикнули друзья.
— По профессиональной, — ответила она. — Анатолий — врач, и не просто врач, а хирург. А любой хирург знает тысячи способов избавления от трупов.
— Тоже верно, — как третейский судья Илья взвешивал все «за» и «против», чтобы выбрать золотую середину.
— Ангелина, — Катя забеспокоилась еще больше, — сама не лезь в это дело и мужиков держи! Пусть Семен Семенович во всем разбирается. Я за вас боюсь!
Катя прекрасно понимала, что если ее друзья начали анализировать факты и детали происшествия, значит, они намерены предпринимать и следующие шаги. После обнаружения второго трупа страх улетучился, и восстановление доброго имени и справедливости стало для них делом чести.
— Илья, я тебя умоляю! — слезы снова выступили на ее глазах.
Снизу просигналил подъехавший эвакуатор.
— Котенок, не волнуйся! Ты же меня знаешь, — Илья чмокнул ее в щеку. — Жди меня, и я вернусь.
— Катя, я за ним прослежу, не переживай, — пообещал ей Толик.
— Катюша, — ласково обняла ее Ангелина. — Не нервничай, я буду следить за ними обоими.
— Я приеду к вам, как только освобожусь! — выкрикнула им вслед Катя.
Однако выезд из двора эвакуатору с «мерседесом» и следовавшей за ним «ауди» перегородила завывающая машина скорой помощи.
Два крепких санитара метнулись в подъезд, прихватив с собой носилки.
— Наверное, что-то серьезное, — посочувствовала Ангелина.
— Раз больного госпитализируют, значит, существует угроза для жизни, — подтвердил жених. — Только я никак не могу понять, что это за машина. Вроде, скорая, но по оборудованию, какая-то специфическая: то ли реанимационная, то ли… Психиатрическая! — догадался он, когда санитары вышли обратно, а на носилках бился привязанный ремнями пролетарий.
— За что его? — поинтересовался Голубев, высунув голову из кабины эвакуатора.
— А вы ему кто? — спросили санитары.
