Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Наталья Крылова:
Девочки с косичками по моде того времени, в белых носочках, воспитанные на книжках Гайдара, просто не могли спровоцировать сексуальную пандемию. Тогда царствовал романтический инфантилизм, а не потребность совокупляться. Мы только-только выползали из-под идеологического колпака. Все походило на контакт с внеземной цивилизацией. Но никто же не собирается вступать сразу в интимную близость с зелеными человечками.
Не находит подтверждений и легенда о легкомыслии и беззаботности иноплеменных папаш: большой постфестивальной проблемой для МВД и КГБ были остававшиеся в Москве под разными предлогами члены иностранных делегаций. Всех их выуживали и негромко выпроваживали из страны в индивидуальном порядке.
В конце 1940-х — начале 1950-х годов, когда возглавляемый СССР «второй мир» (страны социализма) находился на пике своей внешней экспансии, руководство ЦК партии осознало и приняло ряд решений по организации процесса массовой подготовки кадров для стран Азии, Африки и Латинской Америки — как путем организации обучения советских специалистов (для чего требовалось значимое количество носителей соответствующих языков), так и путем привлечения студентов самих этих стран в Москву и другие города СССР с целью надлежащей перспективной подготовки настоящих и будущих местных управленческих, военных и предпринимательских элит просоветской ориентаций.
В результате уже в 1944 году был учрежден Институт международных отношений (ИМО, ныне МГИМО), за год до фестиваля, в 1956 году, при МГУ был создан Факультет восточных языков, эволюционировавший в Институт стран Азии и Африки (ИСАА), а через три года после фестиваля, в 1960 году, был открыт Университет дружбы народов, нынешний РУДН.
Прием студентов и наем преподавателей, первоначально осуществлявшийся по линии общественных организаций, затем был выделен в отдельную и важную задачу для посольств и консульств СССР в соответствующих странах.
Все это закономерно привело к скачкообразному увеличению в Москве на рубеже 1950–1960-х годов количества иностранцев из стран Азии, Африки и Латинской Америки.
Только один УДН имени Патриса Лумумбы ежегодно выпускал в те годы около 300–350 специалистов, то есть в течение пяти лет учебы только в одном этом вузе в Москве постоянно проживало около полутора тысяч представителей неевропеоидных рас.
Эти цифры, впрочем, ниже приводимых Евгением Жирновым в журнале «Власть»:
Во второй половине 1950-х количество студентов-иностранцев в СССР резко возросло. В советских вузах начали появляться первые представители развивающихся государств. С начала 1960-х годов советское руководство перешло от штучного производства друзей Страны Советов за рубежом к массовому… Формально им предоставляли стипендии для обучения советские общественные организации — от профсоюзов до обществ дружбы с зарубежными странами. А с открытием в 1960 году Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы (УДН) у каждой из развивающихся стран появилась квота для приема студентов… В 1970 году основную часть иностранных учащихся составляли граждане соцстран — 4301 человек. 1057 студентов приехали из Азии, 1414 — из Африки, 347 — из Латинской Америки.
Обозреватель РЕН-TB Сергей Карамаев заключает:
Подавляющее большинство населения Советского Союза об Африке знало разве что из стихов Чуковского — африканцы же, в свою очередь, ровно столько же знали об СССР… Возникла и другая проблема — так как количество африканских студентов было куда большим, чем студенток, то очень скоро африканцы обратили свое внимание на русских девушек. Самим представительницам прекрасного пола это, наверное, было приятно, но вот мужская часть населения России восприняла это, мягко говоря, с недружелюбием.
И началось…
По признаниям самих африканцев, русские обходились с ними крайне грубо — пихали на улицах и называли «черными обезьянами», чаще же всего в свой адрес африканцы слышали «назад, на пальму». В 1963 году весьма либеральная Daily News из Наталя писала: «Напряженность в отношениях между африканскими студентами и русскими начала проявляться всерьез. Африканцы, которые едут в США, подспудно ждут, что там их будут бить на улицах, но вместо этого оказывается, что их там даже не оскорбляют. В то же время они приезжают в Москву, считая, что там их встретят как героев и борцов за национальное освобождение — и вместо лавровых венков натыкаются на неприязненное отношение».
К середине 1960-х годов руководство соцстран перестало испытывать иллюзии по поводу африканцев и «освободившихся» стран Африки…
Говоря проще, соцстраны столкнулись с дилеммой: они протянули Африке руку дружбы, но когда Африка подошла к ним вплотную, то неожиданно они поняли, что африканцы им не нравятся. С другой стороны, стоит отметить, что и в Африке больших симпатий к СССР не испытывали.
Метафора «дети фестиваля» толерантно и в то же время в меру иронично называла явление советских мулатов и вплоть до 2000-х годов служила основным обозначающим термином. Тем не менее общественное мнение время от времени генерировало на злобу дня и дополнительные. Специализированные словари, публикации в прессе упоминают среди таковых:
«дети Патриса Лумумбы» или «дети Лумумбы» (от названия Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы);
«дети Олимпиады» (от XXII летних Олимпийских игр, проходивших в 1980 году в Москве).
Кроме того, после проведения в столице в 1985 году XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов устоявшееся словосочетание «дети фестиваля» зачастую стало распространяться на периоды после обоих фестивалей, 1957 и 1985 годов (порой модифицируясь в «дети фестивалей»).
Однако ни один из описанных терминов не смог вытеснить первоначальный, пока на рубеже 1990–2000-х годов не возникло понятие «афророссияне», созданное по аналогии с «афроамериканцы», — более удачное в силу отсутствия хронологической и обстоятельственной привязки, а также благодаря активной популяризации в СМИ с подачи самих российских мулатов.
Мешают ли межкультурные и межрасовые браки «поступательному развитию цивилизации», что всей, что взятой в частях, доподлинно неизвестно. Расисты утверждают, что да, мешают. Язвы смешанных браков предлагают вырвать с корнем.
Действительно, у молодого человека в период идентификации могут возникнуть вопросы — а кто он такой по национальности? Если супруги разных вер, рас и национальностей, то выбирая одну сторону, невольно ущемляешь другую. Так надо ли вообще быть кем-то одним?
Это поистине тяжелейший вопрос, особенно когда существуют конфликты интересов между странами, народами и государствами. Возможно, острота «племенной постановки вопроса» снизится в тот период, когда «вражда племен» хоть немного снизит свой накал, хотя надежд на такой исход, честно говоря, немного.
КУЛЬТУРА СОВЕТСКИХ ОБЩЕЖИТИЙ
В советскую пору родительский корпус мог порой оказать самочинному браку недюжинное сопротивление — отказать, например, в «совместном проживании», и тогда молодая семья с легким сердцем переезжала в какое-нибудь общежитие «по месту работы».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
