– Сеньора Шампьон. Не хотите ли позавтракать? – и попыталась изобразить процесс поглощения пищи.
Царственным кивком Хоколинши дал понять, что принимает ее предложение. И не проронил ни слова, пока она не принесла поднос с бисквитами. Аромат сдобного теста распространился в воздухе.
– Вы индианка? – спросил пожилой индеец на испанском языке.
Анджела замерла. Сабрина часто дразнила ее намеками на индейскую кровь, но они никогда никому не говорили об этом, опасаясь негативного отношения местного общества. Оглянувшись, она убедилась, что все пастухи еще спят. Их храп прерывался только криками Малачи, сзывавшего лошадей. Она не хотела, чтобы кто-нибудь услышал ее признание.
Проведя обсыпанной мукой рукой по нижней части своего тела, она сказала на испанском языке:
– Частью индианка, – а проведя рукой по верхней части, добавила, – а частью белая.
– Понимаю. – В темных, как патока, глазах пожилого индейца видны были печаль и понимание.
Анджела почувствовала угрызения совести. Всю свою жизнь она скрывала свое происхождение. Несмотря на все рассказы Сабрины о жестоких индейцах, Хоколинши нравился ей. В какой-то момент ей показалось, что, если бы она не была связана обязательством кормить пастухов, она бы осталась с этим человеком, который мог познакомить ее с культурой и обычаями соотечественников ее отца.
– Лошади, лошади! – Звонкий крик Малачи предупреждал о его появлении с табуном лошадей.
Ворча и зевая, мужчины неохотно поднимались. Анджела успокоилась, когда пастухи отвлекли от нее внимание индейцев, и занялась приготовлением завтрака для всех. Как она и надеялась, закончив есть, пастухи позвали индейцев с собой. Когда пожилой индеец встал и посмотрел на нее, у Анджелы пересохло во рту. Неужели он опять заговорит о ее индейской крови?
– Спасибо, – сказал он на испанском языке, – было очень вкусно.
У нее вырвался вздох облегчения. Кто-то подошел, стал рядом с ней и вместе с ней смотрел на удаляющихся индейцев. Она почувствовала, что это был Рэнсом.
– Все прошло хорошо, – сказала Анджела, он же только хмыкнул.
– слышала так много всяких историй про индейцев. – Она вытерла руки о передник и поняла, что голос ее звучал как-то неестественно, может быть, только для нее, а может быть, и Рэнсом это почувствовал.
– Я не знала, чего ждать от них, – добавила Анджела, стараясь говорить спокойно. – Но я рада, что завтрак и бык успокоили их.
– Не думаю, – ответил он.
– А что ты имеешь в виду? – Она сжала в руках край передника и понадеялась, что он не почувствовал паники, охватившей ее.
– Мы скоро увидим их опять. – Он смотрел вслед индейцам, уводившим полученного быка. – Они будут бродить у края стада, готовые помочь, если быки разбегутся, а потом нам придется отблагодарить их еще одним быком.
– Как долго нам придется идти по стране индейцев?
– Это зависит от многих причин. – Его зелено-голубые глаза смотрели прямо на нее.
– От каких именно? – Боязнь того, что он узнает об ее индейских корнях, испарилась, когда она заметила его жаждущий взгляд. Воспоминания захлестнули ее. Ей захотелось прижаться лицом к его груди и вдохнуть знакомый до боли аромат кожи, солнца и самого Рэнсома. Она не слышала ни рева быков, ни ржания лошадей, ни свистков Томми, у нее в ушах была тишина.
– От быков, рек, погоды, а теперь еще и от самих индейцев.
Он поднял руку и погладил ее по щеке. Анджела закрыла глаза и немного наклонилась вперед, стараясь удержать его прикосновение. Это продолжалось не более секунды.
– Осталось немного кофе? – спросил он.
– Узнай у Томми. – Она услышала звон шпор, когда он уходил.
Быки, реки, погода, индейцы.
Две последующие недели казалось, что все эти силы ополчились на них. Частые грозы пугали и раздражали быков, они разбегались в разные стороны, а сильные дожди превращали ручьи в трудно преодолеваемые реки.
Анджела ненавидела эти водные переправы, как ненавидела упрямых быков, ноги которых часто погружались в песчаное дно. Пастухам приходилось выгребать песок, окружавший бычьи ноги, и связывать их таким образом, чтобы другой бык или лошадь могли вытащить протестующего упрямца из реки.
Во время переправ паника часто охватывала быков, иногда они сцеплялись рогами, и, пытаясь навести порядок, люди получали различные травмы. Когда Анджела слышала слово «переправа», она доставала свой дневник и укладывала его там, где находилась ее коробка с медикаментами. В него она записывала все повреждения, с которыми имела дело, методы лечения и его результаты. Она собиралась взять его с собой, когда поедет поступать в медицинскую школу.
– Как тебе нравится идея искупаться? – Рэнсом наклонился в седле и сверху вниз посмотрел на Анджелу.
Так как вода в реке Арканзас была очень высокой, им пришлось остановиться на пару дней. Уши его лошади были приподняты, как будто ее интересовало, что ответит Анджела, так же, как и ее седока. Меньшая лошадь, стоявшая рядом, только качала головой.
Анджела стояла у самодельного стола, на котором лежало пять яблочных пирогов. Четыре из них были готовы, в пятый еще предстояло положить начинку. Только женщина могла подумать о том, чтобы взять с собой в поход корицу. Вдыхая знакомый аромат, он пытался угадать, на какое расстояние распространится этот запах и сколько пастухов он привлечет в лагерь.
– Изумительная идея, – ответила молодая женщина, – но я не могу.
Сожаление было слышно в ее голосе. Рукой, испачканной мукой, она сдвинула с глаз мокрые пряди волос, и теперь мука прилипла к ее вспотевшему лбу. Потом согнала муху, севшую на незакрытый яблочный пирог.
– Томми соорудил печку и обещает, что на ней удастся испечь пироги. – Она улыбнулась Томми, который возился возле похожей на коробку конструкции. – А Хоколинши принес нам яблоки в обмен на кофейные зерна.
Медленно она раскатала тесто и аккуратно сложила его. Лошадка, которую он привел для нее, помахала хвостом.
– Ты подружилась с этим индейцем?
Тесто, которое она только что раскатала, развернулось. Анджела тихонько выругалась и сложила его. Потом еще раз перемешала начинку и уложила ее на тесто. А Рэнсом ждал, сомневаясь, что она ответит на его вопрос.
– Он лечит людей своего племени, – спокойно сказала она, положив верхний слой теста на пирог и скрепляя его края. – И еще он учит меня, как использовать местные лечебные травы.
Рэнсом не любил индейцев, так как почти всегда у людей, перегонявших стада, возникали проблемы с местными людьми. Но именно сейчас он не хотел с ней спорить.
– Я обнаружил удобное место у реки, где можно искупаться и постирать белье.
– С большим удовольствием я бы искупалась и воспользовалась возможностью постирать, но... – В ее голосе слышалось внутреннее напряжение, не связанное, вероятно, с яблочными пирогами.
