Она не могла взять в толк, о чем он говорит. Очевидно, Престон знает о любви намного больше, чем она. Он дал ей наслаждение – и какое! Так что пусть делает что хочет. Ей это наверняка понравится. Мэтти сложила пальцы крестом, чтобы он не сомневался.
– Да, я хочу, чтобы вы доставили мне удовольствие.
– Ложитесь на спину и расслабьтесь. Закройте глаза.
Она подчинилась – руки по бокам, колени и лодыжки сведены, глаза закрыты. Сама покорность.
– Я готова.
Итак, маленькая плутовка хочет, чтобы он поработал ради ее удовольствия? Отлично. Престону стало смешно. Она вдруг открыла глаза, широко-широко.
– Что? Мы уже начинаем?
– Еще нет. Поверьте, вы поймете, когда я начну. Но сначала… – Он встал на колени, перевернул ее на живот и одним быстрым движением развел ее ноги. – Сначала вам нужно расслабиться.
– Мы это уже делали? – Ее голос звучал глухо. Престон наклонился вперед, убрал подушку и прижал ее руки к бокам. На какой-то момент придавив ее своим весом, шепнул ей на ухо:
– Не совсем. Просто наслаждайтесь – вот и все.
Он положил ладони ей на спину, между лопаток. Ее тело напряглось. Как будто она хотела сбросить его с себя! Он начал гладить кожу спины и плеч, сначала медленно, не очень уверенно, следуя изгибам мышц. Она пробормотала:
– Совсем неплохо…
Слова, однако, были не нужны. Ее тело само подсказало, что готово подчиниться. Престон массировал ее плечи. У нее оказались упругие мышцы хорошей формы. Возможно, из-за того, что она много работала на ферме? Мало-помалу ее тело становилось расслабленным, податливым.
– И правда, очень хорошо.
– Молчите…
Большими пальцами он провел вдоль позвоночника, описывая крошечные круги, слегка налегая своим телом, чтобы усилить давление. Она застонала, и он улыбнулся.
– Простите, я изо всех сил стараюсь молчать…
Он слегка отодвинулся, чтобы заняться ее поясницей.
– Шумите сколько угодно, дорогая. Только не говорите ни слова.
Он дошел до пальцев ног. Мэтти то постанывала, то мурлыкала от удовольствия, как кошка. Он двинулся вверх по ее телу. Пальцы, губы, язык гладили, целовали, ласкали. Прижав ее голову одной рукой, он потянулся губами к нежной коже за ухом. Она перевернулась на спину, притянула его к себе, и их губы слились. Мэтти старалась прижаться к нему крепче, еще крепче… Престон решил, что пора действовать дальше. Он осторожно высвободился из ее объятий, шепнув:
– Еще не все…
Она откинулась на матрас. На ее лице ясно читалось недоумение.
– Еще нет?
Ее удивление, конечно, польстило, но он все-таки решил, что это просто недостаток опыта такой любовной игры. Должна же она понимать, что еще не достигла пика наслаждения? Возможно, она не ожидала, что игра будет такой приятной. Престон вдруг с удивлением понял, что ему самому это нравится не меньше. Конечно, он и раньше с удовольствием отдавался такой забаве. Но это было только средством, чтобы перейти к другим, более важным для него действиям. Он не подозревал, что это чудесно само по себе. Отдавать себя, просто радуясь ее удовольствию, наслаждаясь ее наслаждением. Невероятно!
Что ж, он распробует это новое ощущение до конца. Нужно только контролировать себя. Стоит ей протянуть руку, и его тело ответит. Конец благим намерениям!
Он передвинул Мэтти к центру постели. Поднял ее руки к резному изголовью, положил ее ладони на деревянные розетки. Она смотрела удивленно.
– Пока вы держите розетки, я буду продолжать. Отпустите их, и я тотчас закончу.
– Это игра?
– Нет, это испытание силы воли.
Чьей воли – его или ее? Он не знал ответа.
Если у Мэтти и были сомнения, стоит ли им продолжать, она быстро выбросила их из головы. Она знала, что хочет дойти до конца. Сейчас ее желание исполнится. Она устроилась поудобнее, ухватилась за розетки и закрыла глаза.
– Я готова.
– Мне бы хотелось, чтобы вы не так сильно напоминали девственницу, приготовленную в жертву.
Он растянулся возле нее.
Мэтти посмотрела на него удивленно. Как еще она может выглядеть, если она и есть девственница?
– А что вы имеете против девственниц?
– Ничего, пока они целомудренно сидят у себя в комнате, вздыхают над любовными стихами, проливают слезы над охапкой цветов и шепчут сами себе клятвы в вечной любви. Нет, я предпочитаю опытных женщин, которые знают, чего хотят. Они умеют ценить любовь, как она есть. Никаких тебе слез, ахов и охов.
И что, интересно, навело его на мысль, что у нее есть опыт? «Твое развратное поведение», – шепнул голосок в ее голове. Ее щеки загорелись огнем. Она вспомнила, как себя вела, с каким жаром отвечала на его ласки, наслаждалась его интимными прикосновениями. Ей стало жарко.
– Вот это я и хотел увидеть! Этот взгляд говорит: «Поцелуй меня и не медли!»
В самом деле? Как же это у нее получилось?
Он поцеловал ее, и она забыла обо всем. Что надо притворяться опытной, и все такое. Она чувствовала только жадность его губ, прикосновения его языка. Он начал покусывать ее нижнюю губу, лаская ее губами, языком. Потом мочку уха, нежные плечи. Он целовал ее вдоль ключиц, в ямку у основания шеи. Его губы скользили все ниже по ее телу, медленно, возбуждающе.
Слишком медленно! Ей хотелось силой прижать его голову между грудей. Ее руки напряглись.
– Мне остановиться?
Каждое слово он перемежал поцелуем.
– Нет, если хотите жить.
Мэтти даже испугалась – какой у нее хриплый голос! Совсем не похоже на ее обычный голосок. Она привстала и оперлась спиной об изголовье, чтобы не так уставали руки.
– Вот это я просто обожаю…
Что она такого сделала? Как она могла опять что-то такое сделать, не имея об этом ни малейшего понятия? А если спросить его, не заподозрит ли он правду о ее мнимой опытности? Не прогонит с отвращением прочь?
Он обхватил ладонями ее груди.
– Привет, сладкие. Вижу, вам давно не терпится меня заполучить.
Что? Он разговаривает с ее грудями? Не сошел ли он с ума?
Престон поднял голову и подмигнул ей. Почувствовал, что она за ним наблюдает.
– Вы обе прекрасно умещаетесь у меня в руках!
Его загорелые тонкие пальцы резко выделялись на бледной коже, никогда не знавшей солнца.
– И вы так откликаетесь на мои ласки…
Кончиком большого пальца он обвел каждый сосок. Они сразу же набухли, как упругие бутоны, прямо у нее на глазах. Престон облизнул палец и погладил кончики сосков. Как зачарованная, Мэтти наблюдала за тем, что он делает. А еще ей хотелось крепче прижаться грудью к его рукам, к губам. Она вцепилась в резные розетки. Он прошептал:
