Почувствовав на себе пристальный взгляд князя, девушка извинилась и тоже ушла к себе. Элиза была сражена. Жизнь матери казалась ей полной любви и страсти, Аманда всегда была безмятежна и спокойна, а теперь оказалась в ужасном положении.
Пожалуй, в еще худшем, чем у ее дочери. После стольких лет любви познать горечь разочарования… Удивительно, что она так долго держала себя в руках.
Князь проводил девушку печальным взглядом. Грустное завершение любви князя фон Рудельштайна и фрау Розенмильх потрясло его не меньше, чем Элизу. История Аманды тронула сердце старого князя, и он решил не настаивать на ее скором отъезде из усадьбы, хотя и не собирался мириться с тем, что эта дамочка стала его новой родственницей. Пусть даже она столь ослепительная красавица.
ГЛАВА 22
Весть о женитьбе барона фон Ауленберга быстро облетела Вену. Везде, где бы он ни появлялся, его встречали натянутые приветствия и любопытные взгляды.
Однажды к Фридриху в кафе подсел его старый приятель, мадьярский барон Керекеши. Они долго болтали о пустяках, но затем изрядно захмелевший Матьяш вдруг стал выражать Фридриху свои соболезнования по поводу нежеланного брака и пересказал сплетни, носившиеся в столице.
Всей Вене было известно, что барона фон Ауленберга силой привели к алтарю, но подробностей никто не знал. Слухи ходили самые разные. Одни злые языки утверждали, что Фридрих соблазнил свою прелестную кузину, а другие говорили, что он попался в ловушку изобретательной кокотки. В конце своего рассказа Керекеши внезапно предложил Ауленбергу вместе отколотить графа фон Верхоффена:
– Этот парень давно напрашивается на хорошую порку! Мои гайдуки заставят его проглотить все те мерзости, которые болтает его поганый язык! У нас в Венгрии не прощают тех, кто предает друзей! Знайте, мой дорогой барон Ауленберг, что я целиком на вашей стороне! Если понадобится моя помощь, сразу зовите меня!
Керекеши еще долго уверял Фридриха в том, что только мадьяры умеют быть честными и преданными, но Ауленберг вежливо поблагодарил барона за сочувствие и быстро распрощался с ним.
Он вернулся домой в совершенно мрачном настроении, решив, что пришла пора обдумать свою дальнейшую жизнь. Но его одиночество нарушили Франц фон Штайер и Пауль фон Айзенберг.
– Дорогой наш Ауленберг, мы решили, что следует поддержать тебя в столь горестном положении, – с искренним сочувствием заявил Штайер, появляясь на пороге кабинета Фридриха.
– Моем горестном положении? – переспросил Ауленберг с мрачным видом предлагая гостям сигары и бренди.
– Да, все это чертовски неприятно, – покачал головой Пауль. – Право, тебе не стоит сердиться на Верхоффена. Поверь, он сочувствует тебе и вовсе не собирался с тобой ссориться. Мы все сожалеем, что ты попал в гнусную ловушку.
– Вот именно! – воскликнул Штайер. – Все говорят о том, что в твоей истории виновен князь Вайер-Мюрау. Ему давно хотелось тебя унизить и накинуть узду. Быть может, не обошлось и без интриг твоего милейшего братца, графа Геренштадта.
Ауленберг почувствовал, как внутри него начинает закипать ярость.
– Не стоит падать духом. Думаю, что мы сумеем отомстить твоему братцу, – с видом заговорщика заявил граф фон Штайер. – Говорят, он собирается вернуться в Австрию. Мы устроим ему прекрасную встречу. И закончится она разнузданной оргией с самыми непотребными шлюхами. Уж об этом мы позаботимся, – противно засмеялся Франц.
Заговорщики громко расхохотались, но Фридрих не поддержал их веселья. Ему было не по себе. Дурацкое положение, в котором он оказался, сделало его посмешищем даже среди друзей. Но он справится с этим, ему не привыкать к злословию, а самым заядлым сплетникам он сумеет заткнуть рот. Но что будет, если в еще более худшем положении окажется его брат? Вильгельм так дорожит своей репутацией, а его супруга вряд ли когда-нибудь простит ему оргию со шлюхами.
– Полагаю, что вам следует покинуть мой дом, если не хотите, чтобы вас выкинули мои слуги, – резко заявил Фридрих, указывая бывшим друзьям на дверь. – Желаю нам всем поскорее забыть о той шутке, которую вы собираетесь устроить моему брату. Не советую даже вспоминать о ваших гнусных замыслах.
– Что ж… господин барон фон Ауленберг, счастливо оставаться, – с кривой ухмылкой поклонился фон Штайер. – Похоже, женитьба вас превратила в полное подобие вашего братца. Очень скоро вы пожалеете о том, что выгнали из дома своих лучших друзей.
Утром Элиза вышла на веранду, выходящую в сад, и ахнула от изумления. В плетеном кресле устроилась Аманда с папироской в неловких пальцах. Кашель душил ее, но она не собиралась бросать столь неприличное занятие.
– Мама, что ты делаешь? – воскликнула изумленная Элиза.
– Не сердись, пожалуйста, мне давно хотелось попробовать, но Альберт был категорически против того, чтобы я курила.
– Мне очень жаль тебя… Но не стоит делать глупости.
– Ты права, детка. Тем более, что это отвратительная гадость. – Аманда старательно затушила папироску в хрустальной пепельнице и, запахнувшись в вязаную шаль, грустно вздохнула: – Я знаю, Элиза, что не была хорошей матерью, но поверь: если бы время можно было повернуть вспять, все было бы иначе. Ты не смогла бы меня ни в чем упрекнуть, – женщина тяжело вздохнула. – Я была очень молода и до безумия влюбилась в Альберта. Боже, как я боялась потерять его! Он был моей жизнью и смыслом моего существования. От счастья я не замечала ничего вокруг себя. Жизнь текла… мимо меня.
Элиза прижалась к плечу матери. Совсем недавно она испытала то же самое наваждение: страсть, туман в голове, а затем горькую расплату за призрачное удовольствие. Девушка прижалась к матери, словно маленький ребенок, и тихо прошептала:
– Я понимаю тебя, мама.
– Девочка моя, как хорошо и как плохо, что ты понимаешь все это, – Аманда прижала дочь к себе.
Впервые они говорили по душам, ощутив себя близкими друг другу.
– Знаешь… когда ты родилась, я сразу полюбила тебя, но он не желал делить мою любовь даже с тобой. Несмотря на это, я не могла отказаться от тебя. Не было ни дня, чтобы я не молилась о тебе. Мне хотелось видеть тебя счастливой и помочь избежать моих ошибок. Твои успехи в учебе радовали меня… Я мечтала, чтобы ты встретила человека, который ответил бы на твою любовь, но боялась, что это чувство разобьет твое сердце. Именно поэтому я пыталась устроить твою судьбу без взаимной любви… Прости меня за это… – Аманда умоляюще смотрела в глаза дочери. – Если бы ты только знала, на какие жертвы мне приходилось идти, чтобы удержать возле себя Альберта! Я ела только то, что любил он, носила те платья, которые нравились ему, пользовалась духами, которые он одобрял; даже играя с ним в карты, всегда поддавалась, потому что знала, как угнетает его проигрыш. Я безумно люблю музыку, но не могла часто посещать театр, потому что ему там было скучно. Я была идеальной возлюбленной… – женщина уже не могла остановиться, решив высказать дочери все, что накипело в душе. – На первом месте всегда были только его желания! Да, он заботился обо мне, окружил роскошью, дал мне все. Кроме уважения. Я жила в золотой клетке, которую мне не разрешалось покидать, чтобы я не запятнала его репутацию. Я была его любимой… игрушкой. Никогда не позволяй мужчине взять над тобой верх, – Аманда умоляюще взглянула на дочь. – Не позволяй мужу посадить тебя в клетку. Ты – законная жена, и тебе не нужно быть рабой его желаний. Тебя должны уважать… Ах, если бы я могла хоть как-то помочь тебе!
