Все затаили дыхание. Послышался какой-то шорох, а затем приглушенный лай.
— Амиго! — Люк рывком открыл дверь.
В комнату ворвался грязный и мокрый пес. Он принялся отряхиваться, разбрызгивая вокруг себя воду. Не обращая на собаку внимания, Люк выглянул на улицу. Увидев за дверями Хани с Джошем на руках, шериф бросился им навстречу:
— Он не ранен?
— Нет, просто промок, — пролепетала девушка, крепче прижимая к себе ребенка.
— А ты, — пытливо вглядываясь в лицо Хани, спросил Люк. — Как ты? Их глаза встретились.
— Я тоже. — Хани дрожала от холода и усталости.
— Дай его мне, сойка. — Взгляд Люка задержался на лице девушки, когда он забирал мальчика. — Дойдешь до дома?
Хани закрыла глаза, когда Маккензи обнял ее своей сильной рукой и повел в дом.
— Давай мне Джоша, — кинулась им на помощь Синтия. — Я переодену и вытру его.
Маккензи отдал ей Джоша и повернулся к Хани. Чувство облегчения, которое он испытал, увидев их, сменилось гневом.
— Не смей больше так поступать! Никогда! — закричал он. — Что, черт возьми, ты делала, разгуливая с моим сыном по лесу? Вас могли убить! В лесу полно диких зверей и разбойников! Здесь бродит банда Уолдена!
— Успокойся, Люк, — попытался утихомирить его Дуг. — Они оба в целости и сохранности.
— Черта с два я успокоюсь! — неистовствовал шериф. — Это самая идиотская ее проделка!
Неожиданные обвинения Люка лишили Хани последних сил.
Опустив голову, девушка молча выслушала его гневную тираду.
— Прости, пожалуйста, — пробормотала она, когда он замолчал. — Я не подумала об опасности.
— Ты никогда не думаешь! Если бы хоть раз ты остановилась, чтобы пораскинуть мозгами, то у нас было бы куда меньше забот.
В комнату вернулась Синтия, держа в руках завернутого в одеяло Джоша.
— Я собираюсь уложить этого молодого человека в постель.
— Я сам сделаю это, — все еще сердито проговорил Люк, забирая у нее сына.
— Хани, тебе тоже надо снять мокрую одежду, пока ты не схватила воспаления легких, — мягко сказал доктор Нельсон.
Из глаз девушки покатились слезы, смешиваясь с каплями дождя.
— Мне очень жаль… Мне так жаль, — пролепетала она, бросаясь в свою комнату.
— Бедняжка, — вымолвила Синтия. — Пойду-ка помогу ей.
— Мне так стыдно, Синтия, — прошептала Хани, едва подруга вошла в комнату.
— Не обращай внимания, дорогая. Люк просто выпускает пар. Он до смерти испугался за вас обоих. Видела бы ты его — он метался по комнате, как дикий зверь. — Она помогла девушке снять вымокшее платье.
— Нет, дело не в этом. Он ненавидит меня, Синтия. В самом деле, ненавидит. И ненависть его так сильна, что мне кажется, я могу протянуть руку и ощутить ее всей кожей, — пожаловалась Хани, натягивая ночную рубашку.
Она села на кровать и принялась вытирать волосы.
— Это неправда, Хани, — возразила ее подруга. — Я хорошо знаю Люка Маккензи. Он очень вспыльчивый человек, но гаев его всегда быстро проходит. — Синтия стала собирать мокрую одежду. — Я повешу твои вещи у камина. А ты ложись и попытайся уснуть. К утру все неприятности забудутся.
В своей спальне Маккензи вытирал сухой тряпкой Амиго. Когда пес почти высох, мальчик протянул к нему руки, и Амиго тут же очутился в его постели.
— Не стоило волноваться за нас, папочка. Амиго нашел дорогу домой даже под дождем. — Джош погладил своего любимца. — Настоящий Соколиный Глаз — это Амиго, а не я. — Джош захихикал, когда пес начал облизывать его лицо, а потом вытянулся рядом с ним. — Я люблю его, а он любит меня. И Хани он тоже любит. — Мальчуган зевнул и закрыл глаза. — Думаю, он и тебя любит, папочка, хоть ты к нему плохо относишься. — Голос мальчика становился все тише. — Амиго любит всех — всех на свете. Вот кошки ему не нравятся…
Люк смотрел на спящего сына. Этот малыш был смыслом его жизни. Раньше Люк часто впадал в отчаяние, опасаясь, что с Джошем может что-то случиться или он попадет в лапы Чарли Уолдена, но с появлением в их жизни Хани Бер он стал спокойнее.
В одном Хани была права: слишком долго Люк отгораживался от собственного сына. Он упустил драгоценные мгновения, которые уже никогда не повторятся. В своей слепоте Маккензи не понимал, что рядом с ним находится человечек, ради которого стоит жить.
— Я люблю тебя, сынок, — прошептал Люк. И, наклонившись, он запечатлел на лбу ребенка поцелуй.
Глава 18
…Ей было жарко, но она дрожала. Приоткрыв глаза, Хани с усилием приподняла голову и попыталась всмотреться в темноту. Где она? Содрогаясь от боли и лихорадки, девушка уронила голову на подушку.
— Люк… — хрипло прошептала она. Потом все закрутилось у нее перед глазами.
Хани слышала низкий гул голосов. Она попыталась приподнять веки, но они отяжелели и не слушались ее. Наконец она открыла глаза и увидела рядом какой-то темный предмет, но не смогла понять, что это такое.
— Док, она приходит в себя! Давай же, сойка, открой свои огромные голубые глаза!
Голос Люка! У Хани было такое чувство, словно ее окатило теплой волной.
— Люк! — с улыбкой прошептала она и снова впала в забытье.
— Она опять потеряла сознание, док, но на несколько секунд приходила в себя. Она даже узнала меня, — сказал Маккензи.
— Это хороший знак, — заявил Дуг. — Хотя, если бы я был на месте Хани и выслушал все, что ты наговорил ей вчера, я бы не хотел, открыв глаза, увидеть тебя перед собою. Ну да ладно. Выйди из комнаты, а я осмотрю ее. Это касается и тебя, Синди.
— Но, Дуг… — взмолилась женщина.
— Синди, если хочешь помочь, то поставь на плиту кастрюлю с водой.
После грозы прошли уже целые сутки. Теперь, когда Джош и Хани снова оказались под его защитой, Маккензи немного успокоился.
— Ясно, мы с тобой здесь не нужны, — промолвил Люк, обнимая Синтию за плечи. — Пойдем, я сам поставлю воду на плиту, а ты почитай Джошу на ночь.
Вода в кастрюле уже успела закипеть, когда Синтия вышла из спальни мальчика и уселась за стол рядом с Люком.
— Ну, как там Джош? — спросил шериф.
— Малыш спит, как ангел, — улыбнулась Синтия. — Он такой милый, Люк, такой хороший, и я так люблю его.
— Знаю, Синтия, я очень благодарен тебе и Дугу за все, что вы сделали для нас. И не только за последние два дня, а вообще за все время, что мы живем здесь.
Синтия знала, что Люк был скрытным человеком, и понимала, что ему нелегко давались такие признания.
— Что-то уж очень долго Дуг осматривает Хани, — с тревогой взглянув на дверь, промолвил Маккензи.
