От возбуждения он даже немного подпрыгивал.
— Правда, здорово швыряться камнями? Вам было весело?
— Еще бы! Давай перейдем улицу, пока горит зеленый.
Она ступила на мостовую, но он схватил ее за руку.
Изабел ощутила маленькие пальцы в своей ладони и опустила глаза, изумленная и потрясенная. Она не спускала с него глаз, пока он не отнял руки.
На подходе к его дому Изабел заколебалась. Если Чарли ее увидит, то расстроится, хотя она проводила Сэма домой, чтобы ничего не случилось.
— Папа еще на работе, — сообщил Сэм. — Но у меня есть свой ключ.
Он гордо показал ей ключ. Она дождалась, когда он поднимется на крыльцо и отдаст ей салют, что очень ее рассмешило. Когда он вошел, она продолжала стоять у ограды, пока в окне не зажегся свет. Хорошо, что по крайней мере сегодня вечером ей не придется о нем беспокоиться.
Изабел приходила на пляж несколько суббот подряд, втайне надеясь увидеть Сэма, но его там не было. Она бросала камни, но когда ее камень четыре раза подпрыгнул, стало немного грустно, что Сэм не разделит с ней это удовольствие. Она скучала по нему. Но знала, что не имеет на это права.
Что же, может быть, все к лучшему.
Несколько недель спустя, сразу после Нового года, Изабел выпало закрывать студию. Было совсем поздно, и, выйдя на улицу, она нашла Сэма, спящего на деревянной скамье у входной двери. Пораженная Изабел нагнулась.
— Сэм, — тихо сказала она, и его глаза открылись. Бедняга дрожал от холода. — Что ты здесь делаешь? В такой мороз! Ты, должно быть, совсем замерз!
— Я хотел вас видеть.
Он зевнул и снова закрыл глаза.
Изабел вытащила сотовый, чтобы позвонить Чарли, и осторожно уселась рядом. Она слишком устала, чтобы волноваться о том, что Чарли, возможно, будет винить ее за побег сына. Наверное, Сэм хотел ее видеть. Она ведь не могла запретить ему это, потому что сама хотела этого же больше всего на свете.
— Я выходила с работы, а он спал на скамье, — пояснила Изабел Чарли.
— На скамье? С ним все в порядке? — запаниковал Чарли. — Но он должен быть у друга! И даже не позвонил мне!
— По-моему, с ним ничего такого не случилось.
— Я сейчас буду. Никуда не уходите. Не двигайтесь. Студия на Дентен-стрит. Верно?
Она ждала, сидя рядом с Сэмом. Интересно, как он узнал, где она работает? Когда проследил за ней, и почему она этого не заметила?
Он пошевелился во сне и крепче прижался к ней. Она погладила его по голове.
— Все хорошо, милый…
Ждать пришлось недолго. Чарли выскочил из машины и метнулся к ней. Рубашка криво застегнута, волосы спутаны, и она приготовилась к граду упреков. Но он посмотрел на нее. Не сквозь нее. И словно увидел в первый раз. Нагнулся и поднял Сэма на руки.
— Все в порядке, — тихо приговаривал он. — Все в порядке.
И снова посмотрел на Изабел, так мрачно, что она отступила.
— Я рад, что вы оказались здесь, — сказал он, однако, и она кивнула. Он понес Сэма к машине и уложил на заднее сиденье.
— Я тоже ухожу, — пробормотала она.
Он огляделся:
— Где ваша машина.
— Я хожу пешком.
— Нет-нет, не глупите. Такой холод! Я подвезу вас.
Она не хотела объяснять, что почти не может ездить в машине.
— Я люблю гулять. Даже зимой.
— Послушайте, я понимаю, это неловко. Для нас обоих. Но пожалуйста, позвольте вас довезти. Я думал, Сэм переночует у друга. Но рад, что вы здесь оказались.
Она поколебалась. Было совсем поздно, и откуда-то доносились свист и вопли. Сэм дремал, а Чарли наблюдал за ней, стоя так близко, что мог коснуться ее лица.
Изабел прикусила губу. Если она откажется, он уедет, а так она может провести с Сэмом немного больше времени. Но если согласится, придется сесть в машину, а с ней даже нет таблеток!
Поездка займет минут пять. Люди могут умереть в считанные секунды. Могут утонуть в трех дюймах воды. Однажды мать сказала, что все хорошее в жизни имеет свою цену.
Она взглянула на разметавшиеся волосы Чарли, на то место, где шея переходила в плечо.
— Ладно, — кивнула она наконец.
Он открыл для нее дверь. Наклонившись, чтобы сесть в машину, Изабел глубоко вдохнула.
«Я могу это сделать», — твердила она себе. Он положил ладонь ей на макушку, чтобы она не ушиблась: жест такой простой и пугающий, что она на мгновение потеряла способность двигаться. Ей хотелось прижать его ладонь, и когда он убрал руку, она словно что-то потеряла. И вдохнула запах его кожаной куртки.
— Ремень, — коротко бросил он.
Она ждала, когда мотор заработает и она начнет задыхаться. Горло перехватило.
Чарли включил радио.
— Вы не против музыки? Сэма ничто не разбудит, ни кино, ни даже фейерверки. Он с раннего детства спит крепко.
Она оглянулась. И правда. Грудь Сэма мерно поднималась и опускалась.
— Какое счастье — крепкий сон, — заметила она.
— Да, стоит ему заснуть — и до самого утра.
Чарли оказался осторожным водителем. Он не торопился, словно меряя взглядом дорогу. И не сердился, когда другой водитель гудел клаксоном или собака перебегала улицу. Наоборот, останавливался и ждал, пока собака не оказывалась на другой стороне. Он свернул на следующую улицу, и Изабел увидела компанию подростков, оравших и размахивавших пивными бутылками. Один из них швырнул бутылку на асфальт. Послышался звон битого стекла. Если бы она шла пешком, наверняка наткнулась бы на них.
Изабел обхватила себя руками.
— Замерзли? — спросил Чарли, и она снова положила руки на колени.
— Совсем не замерзла.
Он проехал мимо боулинга и закусочной. Улицы становились все более пустынными. Изабел не могла припомнить, когда в городе было так безлюдно. Она попыталась придумать тему для разговора.
И неожиданно вспомнила те времена, когда ездила рядом с Люком. Он тоже любил включать радио на полную громкость и предпочитал подпевать, а не болтать с ней. Если она заводила беседу, он просил:
— Дай мне дослушать песню.
Или рассказывал о новостях в баре.
— Ваш снимок мне очень понравился, — тихо заметил Чарли, перестраиваясь в другой ряд.
— Вы о фото Сэма? — осторожно спросила Изабел.
— О нем.
Она никогда не обсуждала свою работу с Люком. Показывала ему лучшие снимки. Он хвалил их и ее, но не понимал по-настоящему, что она пытается сделать и почему этот снимок хорош или не очень. А когда она пробовала объяснить, он неизменно отвечал:
