Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Сомнения имели под собой место. Всё-таки готовилась подстава не просто союзника, которому более молодой зазнайка испортил все планы. Тут предстоял весьма неприятный позор для Высшего Протектора, для самого Трибуна Решающего, Гегемона, Торговца, живущего не одно тысячелетие. Авторитет такой личности зиждется не на пустом месте, на прошлых заслугах или на голом формализме. Он выиграл войну среди Торговцев, он спас вселенные от возможной гибели, он ратует о благе каждой из сорока шести цивилизаций Ожерелья, за которой присматривает как за детьми родными. Сам факт простого неподчинения такому человеку вызывал волну досады и грядущего покаяния. Совесть кричала, что так делать нельзя, что честнее будет вообще возмутиться, удалиться из Грийзомы немедленно и…
«Если начну отступление немедленно, буду обруган ещё больше. Да и грядущие жестокие казни, готовящиеся на главной площади, уже нельзя будет остановить. Ну и само празднество – нам весьма на руку. Другого подобного случая может и не быть в ближайшее время. Всё весьма удачно и своевременно получается. Только надо не бояться последствий и смело воплощать задуманные изменения в жизнь…»
Сказано (пусть и мысленно) – уже хорошо! А вскоре и альтернативный план высветился в сознании графа настолько чётко, словно прорабатывался до того несколько суток. Теперь оставалось только реализовать его, воплотить в жизнь.
Изначально планировалось, что группа Дмитрия захватит в плен не только чётвёрку высших жрецов Ветра. Ей вдобавок обязывалось взять под контроль гигантскую, наполненную лёгким газом статую божества. Фигура, а точнее говоря, постройка из структуры малого пузыря, символизирующая Ветер, представляла собой гигантское лицо доброго, по-отечески улыбающегося мужчины. По задумке самих священников, лицо приподымалось над всем городом, медленно оборачивалось во все стороны и слегка кивало своему богоизбранному народу. После чего над его головой начинали взрываться праздничные салюты и фейерверки. Да с помощью голопроекторов заставляли вокруг светиться, играть разноцветьем целые слои атмосферы. Кстати, во время праздника никому из снабгов не разрешалось летать над городом, а уж над храмом и в его окрестностях и подавно. Только бог Ветер имел право подняться над всеми и для всех.
Просто, незатейливо, зато мило и действенно для простого народа, и так избалованного чудесами технической цивилизации.
Да только группа Дмитрия с пленёнными жрецами должна была взлететь в небо, оттуда проклясть жрецов громовым голосом и дать краткие тезисы по искоренению религии вообще и отрицание по насильственному насаждению оной в иных странах в частности. Плюс добавить, что попытка контроля рождаемости – это смертельный грех. Ну и не забыть о приговорённых к казни: мол, нельзя так с ними жестоко, пусть живут, имеют право. В этом «голосе с небес» главная роль доставалась Прусвету, которого второе прозвище недаром звучало как Живой Ужас. Потому что силой своего невероятного по громкости рёва кальмар мог попросту убивать живые создания и разрушать монолитный гранит.
Ну и напоследок этой акции устрашения четверых высших жрецов сбрасывали с высоты на брусчатку, лишив их предварительно сознания, и те разбивались насмерть. Финал: лицо божественного Ветра сгорает от стыда и падает, объятое пламенем, на храмовый комплекс. Тот начинает взрываться и рушиться, что постараются обеспечить минёры в группе, возглавляемой Крафой.
Тем временем остальные группы отряда занимаются своими делами на земле: устраивают драку среди ярых фанатиков, особенно в самом храме; втягивают иных жрецов по колено в камни брусчатки, оставляя там навсегда; доводят до инфаркта адмиралов, генералов, а командиров среднего звена награждают пожизненными болевыми ощущениями.
Конечно, имелись, выдвигались и рассматривались иные сценарии наказания для зажравшихся жрецов, так сказать, «щадящего» режимам. Но у них у всех просматривался основной минус: чрезмерное время проведения. Да и на подготовку требовалось многократно больше усилий, времени и людских ресурсов. Может, среди них имелся план, подобный тому, что сейчас спешно сочинял Светозаров, но ему сие было неизвестно. А чем больше он размышлял над своими предстоящими действиями, тем больше они ему нравились.
А там и кальмары к нему стали стекаться, высовываясь из стен или пола и делая сжатые доклады.
Тревога в комплексе улеглась, опять всё относительно затихло. Относительно, потому что приготовления к ведущемуся празднику, наоборот, становились всё более интенсивными и приближались к своему пику. В одном из внутренних дворов готовился к взлёту пузырь в виде головы бога Ветра. В наиболее охраняемом из зданий проснулись все четыре высших жреца и с помощью подчинённых, радио, телесвязи и разных посыльных стали проверять готовность к намеченным мероприятиям. Чуть позже, уже после начала праздника, они должны были появиться на парадном балконе главного здания, сказать пару слов собравшемуся народу и дать отмашку к началу казней. После них «благословить» взлёт раскрашенного идола.
Кстати, снабгам, приговорённым к казни, тоже не дали выспаться перед смертью. Разбудили, заставляя молиться, каяться в содеянном грехе, писать письменные признания и последние письма своим родным и близким. Трогательная забота, которую лично наблюдал докладывающий другу Прусвет:
– Не могу сказать, что все кандидаты в покойники сломлены морально, хотя и радости от предстоящего никто не испытывает. Многие ругаются, не стесняясь, проклинают своих мучителей и палачей. Но что интересно, добрая половина из них – это явное уголовное отребье. Это видно и по их повадкам, и по их специфическому жаргону. Четверть – скорей всего, идеологические противники нового режима. Этакая прослойка общества, состоящая из дворян и заносчивой, много задирающей нос интеллигенции. Остальные – кто как, определить с ходу весьма сложно. Порой ведь и серийный маньяк выглядит как порядочный, благовоспитанный горожанин.
– То есть у тебя подозрения, что добрая часть приговорённых могла заслужить подобную кару?
– Если бы подозрения! А то – полная уверенность. И надеюсь, что ты не сомневаешься в моих выводах?
Торговец не сомневался. Ибо Живой Ужас больше считался учёным социологом, знатоком развития разумных существ, по обществоведению, по изучению формаций гражданского общества. Он прекрасно разбирался в закономерностях социальных действий и в условностях массового поведения людей. Его мнение не нуждалось в перепроверке.
Поэтому граф пробормотал, словно про себя:
– Ну вот, ещё одно доказательство того, что жрецы и их сподвижники не такие уж страшные и кровавые крокозябры. Да и военные их не боятся с каким-нибудь неуёмным фанатизмом…
– Ты это к чему? – насторожился пронзающий камни.
– К тому, что не досмотрели разведчики Крафы очень много чего важного. Да и аналитики могли действовать по одному из заранее разработанных шаблонов. Вот слона-то и не заметили…
– А что за слон? И где он?
– Вот его-то мы с вами и будем спасать! – перешёл Дмитрий на решительный, приказной тон. – Слушайте внимательно, что должны сделать вы сами и что надо передать остальным кальмарам и группе целителей. Итак…
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
