— Неуправляемым? — переспросил Росс.
— Она не сказала этого прямо.
— Да, конечно. Не думаю также, что она упомянула об изнасиловании.
Джесси застыла на месте. Она не забыла ночь своего кошмара.
Росс ничего не сказал, лишь смотрел на нее непроницаемым взглядом.
— Нет! — выдохнула она.
— Рано или поздно ты все равно узнала бы, — холодно продолжил он.
Джесси казалось, что внутри ее что-то умирает. Как такое могло быть?
Ей стало трудно дышать. Ее охватила паника, словно вернулась та ночь, много раз повторенная в кошмарах.
Росс молча стоял перед ней, скрестив на груди руки.
Так же инстинктивно, как несколько минут назад Джесси потянулась к Россу, сейчас она начала пятиться от него. Она не могла поверить. Если бы его слова были правдой, она бы услышала об этом. Кто-нибудь обязательно предостерег бы ее. Его не сделали бы управляющим ранчо. Он бы не стоял здесь, испытующе глядя на нее.
— Уходи, Джесси, — устало произнес Росс, словно увидев на ее лице то, что ожидал увидеть. — Помни, что случается, когда играешь с огнем.
Он повернулся и ушел в глубь дома.
Она все еще стояла, закрыв глаза, не в силах сдвинуться с места. Перед глазами замелькали воспоминания: темнота, запах алкоголя, жестокие слова, а затем… предательство близкого человека.
Джесси выбежала из дома и бросилась к машине. Ослепнув от слез, она повернула ключ в замке зажигания и вдавила педаль газа. Машина рванула с места, подняв клубы пыли.
Глава 14
Росс стоял у окна и смотрел, как она в панике убегает. Он со злостью подумал, что это отучит Сару заниматься сводничеством.
Джесси поверила.
А почему нет? Но все же эта мысль ранила Росса. Больнее, чем смерть матери, которая была поражена неизлечимым недугом, и бабушки, старавшейся привить ему любовь к индейским традициям. Больнее, чем одиночество его первых дней в «Сансете», где никто не был ему рад. Никто, кроме Сары.
Вначале он бунтовал. Росс был уверен, что его снова бросят, как оставили его мать и бабушка. Он не мог понять, зачем женщине приводить в свой дом незаконнорожденного ребенка своего мужа.
Он прилагал все усилия, чтобы заставить Сару отказаться от него, как это делали другие. Но Сара просчитала каждый его шаг. Она поддержала его и заставила поверить в собственные силы. Однако прежде Росс заставил остальных заплатить за это высокую цену.
Почему же сейчас он поступил с Джессикой так, как многие годы поступал с каждым, кто пытался сблизиться с ним?
Потому что единственный раз в жизни он попытался быть благородным. Джесси была ключом к шкатулке с тайнами, которую представляла собой семья Клементс. Она задавала слишком много вопросов и не собиралась отступать, не узнав ответов на них.
Возможно, теперь она отступит. Он действительно испугал ее.
У Росса возникло чувство, что он только что потерял нечто очень важное в своей жизни. Он еще никогда не был так увлечен женщиной: Страсть, вспыхнувшая между ними, ошеломила его. Проклятие, он был просто испуган скоростью, с которой развивались события. Сексуальное влечение к ней было объяснимо, но эмоциональная привязанность — нет.
Росс никогда не верил в любовь с первого взгляда, так же как и в вечные чувства. Он сам был несовершенным плодом несовершенного брака. Его отец всю жизнь обманывал Сару, а она вновь и вновь прощала его. Его настоящей матери не было до сына никакого дела — впрочем, ее увлечение алкоголем рано свело ее в могилу. Словом, у него была не слишком завидная биография. Но и вокруг себя Росс не видел примеров достойных браков. Саманта стала тенью Марка, отказавшись от творчества, пожертвовав своим талантом ради его честолюбивых замыслов. Жена Каллена жаждала большего, чем он мог дать ей, что побуждало его пускаться в рискованные авантюры.
Росс считал, что ему несказанно повезло не испытать чувства, которое люди называли любовью. Ему всегда удавалось сохранять контроль над собой.
Пока он не встретил Джессику.
Он хотел быть с ней. Росс мог обманывать кого угодно, но только не себя. Она пробудила в нем желание обладать большим, чем он имел.
Однако Джессика представляла угрозу. Она могла разрушить карточный домик, построенный Сарой. Росс не мог этого допустить, и его собственные чувства не играли роли.
Тимбер тихо заскулил. Росс наклонился и почесал пса за ухом.
— Похоже, мы остались вдвоем, — сказал он в пустоту.
* * *
Давно пора было ехать домой. Джесси хотелось приласкать Бена, преданность и любовь которого не требовали никаких условий, как и бескорыстная дружба Сола.
Как могла она рассчитывать стать членом семьи Клементс? Неудивительно, что Хардинг сбежал отсюда и вычеркнул родственников из своей жизни. Джесси закрыла лицо руками. Она едва сдерживала слезы. В ушах ее снова и снова звучали слова Росса, а перед глазами стоял Марк, обвинивший его в покушении на убийство. Джесси чувствовала напряжение, исходившее от Сары. Она все знала и тем не менее подталкивала ее в объятия Росса.
Что ж, горько усмехнулась Джесси, Саре не пришлось очень стараться.
Зазвонил телефон. Мгновение она раздумывала, поднимать ли трубку. Сейчас ей хотелось собрать веши и поскорее лечь спать, а рано утром первым же рейсом вылететь в Атланту.
Завтра она уже будет дома. Джесси не желала иметь ничего общего с Клементсами. Их тайны ее больше не интересовали.
Телефон продолжал звонить.
Наконец Джесси подняла трубку.
— Джессика? — раздался взволнованный голос Алекса.
— Да.
— Я на ранчо. Сара сказала, что ты сорвалась с места, словно за тобой гналась стая гончих.
— Я плохо себя почувствовала, — ответила Джесси. Она не собиралась откровенничать с семейным адвокатом.
— А как же ужин?
Она помнила, что уже дала свое согласие. Что ж, пусть это будет прощальный ужин. Она ясно даст понять, что ей ничего не нужно от Клементсов, что она хочет лишь вернуться к своей тихой и спокойной жизни.
— Хорошо.
Повисла пауза. От Алекса не укрылось ее настроение, он был весьма проницательным человеком.
— Я заеду через полчаса, — наконец сказал он.
— Буду готова к твоему приходу. — Однако Джесси сомневалась, что сможет проглотить хоть кусочек.
Положив трубку, она села на кровать, вспоминая прошедший день. Перед глазами возникло мрачное лицо Росса, его непроницаемые глаза, прозвучали жесткие слова признания.
Она постаралась вспомнить все, что он сказал, и его тон. «Я сидел в тюрьме. Рано или поздно ты все равно об этом узнаешь».
