Он пожал плечами.
– Этим входом пользуются постоянные посетители. И я подумал, что здесь встречу тебя.
– И оказался прав.
Испытывая неловкость, они стояли на парковке. Она наблюдала за игрой света уличного фонаря на его лице и видела, каким соблазнительно загадочным оно становится в наступающих сумерках. Его красота была очевидна, но его мужественность и уверенность в себе затмевали ее. Удивительно, что она не замечала этого раньше, но почему-то это ее больше не тревожило.
– Может быть, пойдем куда-нибудь? – предложил он. Следует ли приглашать его к себе? Роули она заберет из лагеря только завтра.
– Я живу не очень далеко отсюда…
– Я поеду следом.
Направляясь впереди него к своему дому, Дженни говорила себе, что не мешало бы прислушаться к своим предчувствиям, но в голове проносились лишь воспоминания о мускулистом теле, сильных руках и требовательных губах. Плохи ее дела: она была безнадежно влюблена. Она так рада, что он отыскал ее. Иначе она сошла бы с ума от тоски и угрызений совести.
Она видела, как он с помощью пульта запер свой джип и направился к ней, и занервничала, словно девчонка перед первым поцелуем. Когда это произошло, ей было тринадцать лет. Она до сих пор помнила свои губы, прижатые к корректирующим шинам на зубах Дэнни Дюрана, от которых, как ей показалось, останутся неизгладимые отпечатки. Больше и вспоминать было практически не о чем. Ни подростковых чувственных влечений, ни робких прикосновений. Она практически сбежала с места преступления, радуясь тому, что ей не нужно повторять это снова, по крайней мере, в ближайшее время. Но ей навсегда запомнилось волнение, какого она с тех пор никогда не испытывала. И вот такой же трепет охватил ее сейчас.
– Это недалеко отсюда, – сказала она, забираясь в свою машину.
Он кивнул, и она, тронув с места, осторожно выехала на улицу и оглянулась назад, чтобы убедиться, что фары его машины находятся прямо позади нее. Он припарковался на улице и встретился с ней возле ворот, ведущих во двор, и они вместе вошли внутрь дома.
Боже милосердный, она не знала, о чем говорить. Она бросила взгляд в сторону своей двери.
– А вот и Бенни, – с облегчением пояснила она.
– Собака, – уточнил Хантер, проследив за ее взглядом.
– Да.
Дженни, обогнав его, подошла к двери. Бенни окинул Хантера изучающим взглядом, тихо поворчал предупреждающе и проскользнул вслед за Дженни внутрь квартиры.
Хантер последовал за ним, и Бенни расположился рядом с Дженни.
– У тебя уже есть защитник, – заметил Хантер. – И, судя по его виду, очень неплохой.
– С ним что-то случилось. – Она принялась массировать уши Бенни, пока у того на морде не появилось довольное выражение. – Думая об этом, я прихожу в ярость.
– Из квартиры что-нибудь исчезло? – спросил Хантер, поглядывая на пса.
– Не уверена.
– Не возражаешь, если я осмотрю квартиру?
Она была смущена своим поведением сегодняшним утром.
– Чувствуй себя как дома. Похоже, что все здесь выглядит так же, как тогда, когда я уезжала в Мексику, – кивнула она в знак приглашения.
Хантер медленно пошел по коридору. Бенни не смог этого выдержать. Он бросился за ним следом, держась на расстоянии нескольких футов и наблюдая за каждым его движением. Пес не выглядел угрожающе, но и спокойным не был. Дженни, приобняв себя, потерла руками голые предплечья. Может, ее нервозность заразительна или Бенни просто стал излишне осторожен после встречи со взломщиком?
Она услышала, как Хантер вошел в ее спальню, и при мысли о том, что он находится в ее комнате, она почувствовала потребность чем-нибудь занять себя – чем угодно – и бросилась на кухню. Сначала она хотела сварить кофе, потом изменила решение в пользу чего-нибудь покрепче и достала из холодильника кувшин белого вина.
Он вошел в кухню, когда она отвинчивала металлическую крышку.
– Марочным вином это не назовешь, – сказала она – Но именно это я пью, когда нахожусь не к югу от границы.
Он чуть заметно улыбнулся.
– А я-то думал, что ты богатая наследница. – Она фыркнула и налила им по стакану.
– Если бы мой отец увидел, что я пью разливное вино, с ним случился бы сердечный приступ.
– Именно поэтому ты его и пьешь.
– Я пью его, потому что мне оно нравится. Это все, что я могла позволить себе долгие годы. И буду продолжать пить его, потому что не хочу забывать, кто я на самом деле.
Он молча взглянул на нее.
– Я – Дженни Холлоуэй, – твердо заявила она, – а не Дженива Холлоуэй-Рассел.
Он принял наполненный стакан из ее рук и непринужденно пригубил, не спуская с нее глаз.
– Ты и то и другое, – изрек он. – А вино мне тоже нравится.
Этого было достаточно, чтобы Дженни снова занервничала. Она понемногу пила вино, стараясь побороть странное желание закричать. Ей хотелось, чтобы он схватил ее, прижал к кухонному столу и тут же, на кухне, занялся с ней любовью. Она желала почувствовать, что он овладел ею.
– Ну, как, удалось тебе что-нибудь найти? – спросила она после долгой напряженной паузы.
– Ты опрятна. Твой сын – напротив. Дженни усмехнулась.
– Это еще слабо сказано!
– Это он? – Хантер показал на фотографии, стоявшие на кухонном столике. Дженни кивнула. – Он похож на тебя.
– Он похож на своего отца. Хотя глаза у него мои. И чувство юмора тоже.
– Он все еще в спортивном лагере?
– До завтрашнего дня.
Бенни обнюхивал руку Дженни, и она погладила ладонью его шелковистую голову. Хантер, прислонившись к дверному косяку, пристально смотрел на них обоих. Громко тикали часы. Дженни, понимая, что объяснения не избежать, пробормотала:
– Я должна была уехать. Просто не могла оставаться там дольше.
– Мне не понравилось, когда я проснулся, услышав, что ты уходишь.
Дженни поставила стакан на стол. Руки у нее дрожали, и она скрестила их на груди, чтобы скрыть это.
– Я знаю.
– Все в порядке.
Она не поняла его. Означало ли это, что он не хотел связываться с ней или, наоборот, хотел? И что нужно ей самой?
– Я решил узнать, не занято ли еще место телохранителя.
– Нет, – ответила она. Внимательно глядя на нее, он добавил:
– Если тебе нужно что-нибудь еще, дай мне знать.
– Извини, но я запаниковала. Это скорее из-за Роули, чем из-за тебя. Приехав сюда, я позвонила в лагерь, поговорила с ним и сразу почувствовала себя лучше. Наверное, можно было позвонить и из Пуэрто-Валларты, но… – Она пожала плечами. – Я совсем потеряла голову.
