– Ты звонил моим родителям?! Ты сошел с ума?!
– Между прочим, они милые люди. И очень о тебе волнуются. Я не знал, что живу с девушкой, которая не звонила своим родителям много лет.
У меня вдруг заломило в висках. Где-то я читала, что это признак слабохарактерности – отгораживаться от проблем физической болью.
– Я так не могу. Не могу жить с девушкой, которая ставит мне подножки.
До меня вдруг дошло: да это же проявление элементарной ревности! Классическое мужское чувство собственности. Железная логика: если женщина обманула, значит, у нее есть любовник.
– Да что ты взбеленился? – улыбнулась я. – Успокойся, у меня никого нет.
Он поднял на меня глаза, и только в тот момент я заметила, каким усталым выглядит его лицо.
– Знаю, – спокойно сказал он, – я нашел твоих подруг.
– Что? – протянула я. – Ты ведь даже не хотел с ними знакомиться!
– Тебя сдала твоя Наталья. Алиса, зачем ты это сделала? Тебе совсем не идет.
Я пожала плечами, прислушиваясь к себе и пытаясь как можно более честно сформулировать ответ на такое простое «зачем». В итоге призналась – и себе самой, и ему:
– От скуки. Паш, мне с тобой хорошо, но… Может быть, я не создана для жизни домохозяйки, может быть, мне не хватает острых впечатлений. Самым острым ощущением последнего месяца была курица карри, которую я приготовила по рецепту из кулинарной книги.
Он даже не улыбнулся – то был дурной знак. Обычно Павел отзывчиво реагировал на самые дурацкие проявления моего юмора.
– Я не смогу, – покачал головой он.
– Не сможешь что? Я больше не буду. Не буду тебе врать. Отвечу на любой твой вопрос. Это же новый уровень. Мы будем сами собой. Наташка права. То, что между нами было, – искусственное. Я стану самой собой. Тебе понравится.
– Искусственное? – переспросил он. – А теперь будет настоящее? Алиса, подойди ко мне.
Я с готовностью подала вперед, я думала, что он собирается меня обнять, но вместо этого Павел подвел меня к зеркалу.
– Значит, настоящее? Алиса, что ты видишь?
Я пожала плечами.
Девушка.
Красивая девушка.
Усталые глаза, чистая кожа, красные волосы, полные губы.
– Ты сама хотя бы один раз спросила себя: кто это? По чьему образу ты себя за такие бешеные деньги вылепила?
– Я кажусь тебе на кого-то похожей? – удивилась я.
– Да! – выкрикнул Павел так громко, что я вздрогнула. – На журнальную обложку! На рекламу блеска для губ! На шалашовку с подиума! На манекен из витрины! На куклу! На героиню компьютерного мультфильма! На кого угодно. Ни на кого. Алиса, ты отдала все свои деньги, чтобы стать никем. И даже сама этого не поняла.
А я-то думал…
* * *
Понедельник, раннее утро, что-то около восьми.
В полуподвальном клубе было настолько темно, что испитые бледные лица засидевшихся до утра посетителей казались не такими уж помятыми. Я тоже была среди них – потерявших чувство времени и меры странников, винно-водочными волнами прибитых к необитаемому берегу сомнительного бара.
Справа от меня некто, давно не брившийся, дремал над поллитровой кружкой «Гиннеса». Слева местная проститутка в сетчатых колготах, сквозь которые просвечивала синюшная, как у освежеванной старой курицы, плоть, негнущимися пальцами пересчитывала купюры. У нее был до того стеклянный взгляд, что, боюсь, одним алкоголем здесь не обошлось.
У меня была своя причина находиться на этом островке неудачников вместо того, чтобы лежать под одеялом с намазанным жирным кремом лицом.
Мужчина выгнал меня из дому.
Даже не совсем так.
Мужчина, которого я считала своим, выгнал меня из дому, который я тоже считала своим.
И такое происходит со мной уже во второй раз.
Я вспомнила, как это было с Георгием, – впервые осознать, что его ключ больше не повернется в дверном замке. Что я больше не имею неограниченных прав на его голос в телефонной трубке. Что если мы случайно и встретимся, то все, что между нами будет, – это вежливое «Как дела?». От непрекращающегося процесса слезоизлияния я стала похожа на азиатку.
А сейчас…
Третий час сидя над заказанным из вежливости коктейлем, я не собиралась выть от тоски. Не было ни ледяных мурашек, бегающих наперегонки вдоль позвоночника, ни сдерживаемых слез, грозящих вот-вот прорвать плотину видимого спокойствия.
Почему так: когда я была с Георгием, мое сердце походило на медленно распускающийся лотос, а сейчас скорее на пористый оладушек домашнего приготовления.
Тепло ночных объятий, незнакомое чувство нужности кому-то и… скука смертная в качестве сопутствующего товара.
Мне нравилось в одеяльной пещерке чувствовать чужое тепло. Мне нравилось, что у него большие руки. И секс – домашний, нежный, уютный, как деревенское парное молоко, – это мне тоже нравилось.
Как будто я примерила на себя чужую кожу и с удивлением поняла, что в оболочке примерной домохозяйки тоже можно жить. Девочка-панк, девочка-протест, девочка, вслед которой смачно плюются бабки. Девочка, которая пассерует лук под благостные напевы Джей Ло – для полной идиллии не хватает только кухонного фартука в красно-белую клетку. Погружение в переслащенный сироп полной одомашненности.
Я не знала, почему мне стоит переживать – потому что я позволила втянуть себя в искусственный мирок чужой идиллии или потому что позволила разрушить ее одним движением руки? Девушка с искусственной внешностью, ловящая искусственный кайф в искусственном раю… Когда я стала такой, почему, с какой стати вся моя жизнь пошла наперекосяк?
* * *
Вентилятор был направлен в ее лицо – порывы пахнущего апельсиновым ароматизатором воздуха красиво раздували Ксюшины волосы. На ней не было ничего, кроме вязаного белоснежного бикини, которое больше показывало, чем скрывало, да тонкой серебряной цепочки вокруг талии. Тело – загорелое почти дочерна (стилисту понадобилось два с половиной часа, чтобы равномерно нанести специальный грим), ногти на руках и ногах – алые, веки блестят, на груди – капельки якобы морской воды (а на самом деле ее художественно обрызгали из пульверизатора).
Ксению снимали для модной странички «Elle». Фотосессии такого уровня раньше нечасто выпадали на ее долю, зато теперь, после операции и подписания контракта, посыпались на нее золотым дождем.
Ассистент фотографа – субтильный юноша в красной бейсболке помахал перед ее лицом белым листком – настраивали цветовой баланс. Стилистка с улыбкой поправила на ее талии цепочку – надо было, чтобы элегантная подвеска в виде якоря попала в кадр. Практикантка из редакции, молоденькая пухлая девушка с выкрашенными в розовый цвет дредами, в очередной раз предложила ей шампанского.
