Слышали ли вы, как это произносит русско-язычная женщина? Я имею в виду: женщина уже не ландышевой, но, скажем так, граммофонно-хризантемной поры? Слышали ли вы это словечко в вопросе «А он – одино-о-о-окий?» – в вопросе сакральном для означенных дам? Видели ли вы, как бровки вопрошающей – двумя проворными пиявками – вздергиваются на ее лобик? Чувствовали ли вы, сколь глубокомыслен и многозначителен этот вопрос?
Таким многозначительным тоном, полагаю, только Цезарь, да и то лишь в один из хитроумных моментов своих военно-политических интриг, вопрошал Вентидия, союзника Антония: понял ли тот, что он, Цезарь, не испытывает к последнему никакой вражды.
С этого вопроса начинался каждый адресованный мне телефонный звонок.
Абсолютно каждый.
Этим вопросом он продолжался.
Им же заканчивался.
Потому что я отключала трубку.
11
Не тут-то было.
Кот из дома – мыши в пляс.
В квартире консула Ее Величества, русоволосого лондонца Джейка Джиггертона, начались пан-славянские постирушки-помывки.
Женщин набивалось много. Они были разнокалиберны: толсты, тощи, крашены, перекрашены, обесцвечены, наперманенчены, облезлы, волосаты, стрижены, даже бриты; они пребывали в возрасте Дидоны, Клеопатры, Бавкиды, Ариадны; кроме того, на мой взгляд, они были гораздо более нахраписты, чем «загадочны», а если и «загадочны», то – уффф! – довольно нахраписто.
Целью их нашествия на Низкоземельное Королевство было не знающее пощады брачное сафари. В квартире британского консула они делились опытом: это были своеобразные курсы повышения квалификации. Женщины подробно освещали вопросы, касающиеся расстановки силков, камуфляжа волчьих капканов, рытья медвежьих ям, заточки амурно-ядовитых стрел и т. д.
Все необходимые устройства этих охотниц за мужскими черепами (кошельками) компактно размещались, разумеется, в той их телесной зоне, которую застенчивые латиняне называли perineum[15].
Некоторые наперсницы Артемиды (Дианы) уже увядали в стадии заключенного брака, некоторые лучезарились в стадии его расторжения, но вставали в очередь снова – или норовили пролезть без очереди. Многие из них утверждали, что все хорошие мужья в Бенилюксе, да и во всех остальных странах мира, уже давно разобраны, давным-давно разобраны! – так что остается довольствоваться огрызками, очистками, ошметками и обсевками.
У них были несметные горы одежд, одеяний, облачений, нарядов – вообще всяческих (отвлекающих внимание простофили-самца) оболочек, которыми они, до отказа, как раз и нафаршировывали стиральную машину британского консула – стиральную машину, вкалывающую в такие дни нон-стоп.
Видел бы Джейк Джиггертон, что творилось под крышей его дома – его крепости, когда он, по делам службы, отлучался в UK!
12
...Банно-прачечный пар целомудренно заволакивал яркие жанровые сцены. Свободные от стирки-помывки женщины гоняли чаи. В процессе введения жидкостей и обильного потоотделения они обменивались житейскими советами, леденящими кровь.
Я, втихаря от моих благодатных моделей, делала зарисовки с натуры.
Конечно, меня, как всегда (надоело), будут обвинять в мизогинии. Не отшатывайтесь, это не заразно. Но почему не обвиняют в том же естественном, таком понятном женоненавистничестве, например, древних египтян, считавших, что божество в виде сакрального жука Хепри катит по небу шар солнца, а самка того же жука – катит по земле шар навоза? В который она, самка, к тому же тупо откладывает свои дурацкие яйца? Если уж на то пошло: почему не обвиняют в женоненавистничестве целые поколения ориентальных культур, создавших на всей планете твердое (по-моему, справедливое) представление о том, что начало Инь является беспросветно косным, заземленным, аморфным? Мало того – лживым, малодушным, зловеще-темным?
Ладно. Подопрусь конкретными авторитетами из относительно современных.
Вспомним приплюснуто-пришибленных фрауен (у знаменитого Кирхнера), – их же, но изуродованных, словно войной (у блистательного Отто Дикса), – по-коровьи отяжелевших и одновременно костистых, широкозадых прачек Дега – или, скажем, задиристо-обшморганных проституток такого титана как Лотрек. Я уж умолчу про откровенно-зловещих, монструозно разнагишенных человечьих самок Эгона Шиле. Про изысканно-зловещих человечиц Бердслея...
Впрочем, если бы перечисленные авторитеты изображали женщин исключительно в виде конфетно-оберточной Девы Марии, я все равно осталась бы при своем.
Самка тарантула, сразу после полового акта, отгрызает самцу голову, которую пожирает. Что, конечно же, целесообразно. Причем целесообразно сразу по целому ряду причин: 1. надо же кормить детей (а кто их еще кормить будет? может быть, Пушкин?); 2. чем меньше он думает, тем лучше для семьи; 3. чем меньше он думает, тем лучше для него самого (не надо бояться за его голову, которая в этом случае, как заметил тот же А. С. П. – в хрестоматийном письме к В. о женитьбе Б., – целиком уходит в законно-интимное женское место, как в теплую шапку с ушами).
